Безвременно ушедшему
другу моей юности
Борису Каганскому
В феврале и апреле
собираешь ты близких друзей
На кладбИще далёком,
где выбрал навеки обитель.
Мне, увы, не пришлось
поклониться, притронутся к ней,
Так уж вышло, мой друг!
Ведь других я краёв нынче житель.
Дважды в год я,
в волнении номер знакомый набрав,
В день твой первый
и в день тот печально-последний,
Собираюсь утешить,
что-то важное в трубку сказав,
Будто эти слова
принесут облегченье в беседе.
Разве можно словами
развеять тоску и печаль,
И избавить от мыслей,
боль, разлуку, смятенье несущих?
Разве можно снимать
тяжкой скорби густую вуаль?
Разве можно унять
реки слёз, неотвратно текущих?
Ты прости нас, дружище,
за то, что тебя не спасли,
Уберечь не сумели –
судьба не оставила шанса.
В твою память цветы
у меня в феврале зацвели,
И склонились деревья,
в глубоком застыв реверансе.
Сколько планов я строил
на ваш долгожданный приезд!
Сколько выбрал маршрутов
для наших автОпутешествий!
Сколько вспомнили б мы
с нашей юностью связанных мест!
Сколько шуток, дурачеств,
институтской поры сумасшествий!
.....................................................
Чуть насмешливый взгляд
из-под интеллигентных очков –
Предо мной на столе
мне до боли знакомое фото,
И к тебе из груди
рвётся снова забытое что-то –
То ли явь тех времён,
то ли образы нынешних снов.
20.04.2012