За оконом снова дождь моросит, вновь по улице серой.
Зябкий день, как усталый и пьяный лакей,
Мне швыряет в окно мокрый плед небосвода,
В обезьяньей гримасе уже полустертых страстей.
Плачет ангел в углу, я не вижу, но знаю, он плачет,
А в шкафах твои вещи сиротливо вздыхая лежат.
В обнаженной душе, я играю в бирюльки с удачей...
Распою свою грусть и украшу следами утрат.
Обо мне не грусти, я озябшая хмурая птица,
Меня серое небо заставляет ошибки клевать.
Мне опять по ночам Кандагар и погибшее прошлое снится.
И под слякотный дождь очень страшно и холодно спать.
Словно шлюхи духи, пахнут резко и зло ощущенья...!
Как жестокая нежность переходит в простую печаль,
Так и я ухожу в слов ненужных небрежность,
Потому что мне день этот серый ни капли не жаль.
За окном вроде май, но вовсе не май Боттичелли,
На усталом лице у меня и небрежность, и лень.
Лень мне пасть перед ангелом чувств на колени
И сломать ему крылья, как ломают в букеты сирень.
Утомленная жизнь, обезьянкой, мне корчит гримасы.
И усталый старик - кукловод, Бог ведет нас в ненужный нам Рай!
Плачет серость небес на холодные плиты террасы
И бредет вдоль по лужам усталый и призрачный май.
18 май. 1998 г. Осло