Лето 1969 г. Меня первый раз отправили на дачу с детсадом. Одну. Я – маленький, и очень несчастный ребенок. А как ребенок может быть счастливым, если обожаемая мамочка от него далеко? Все дети дружно играют в песочнице, старательно лепя куличики и прочую несъедобную ерунду. А я стою в стороне и молча, напряженно страдаю. На мне широкие смешные панталоны, на голове панамка цвета ядовитого мухомора, а все лицо разрисовано кистью талантливого экспрессиониста. В качестве краски послужила зеленка, которая в художественном беспорядке украшает моё не по-детски серьезное личико. Художника зовут Мария Семеновна, она по совместительству работает няней в нашем саду. На сие творчество её сподвигли комары, которых в Ушково тьма-тьмущая, и они снова избрали мое лицо в качестве десерта.
Сегодня обещала приехать мама. Навестить. Обнять. Утешить. И я терпеливо стою в стороне от детских забав, дабы они не мешали мне сосредотачиваться на процессе ожидания.
И вот, наконец, свершилось! Мама, любимая моя, родная мамочка приехала. Незамедлительно окрестности дачи огласились моим басовитым ревом. Сколько эмоций и экспрессии переплелось в этом плаче! Радость встречи смешалась с горечью обид. А мамино платье мгновенно пропиталось моими слезами, и могло теперь служить местом для засолки огурцов.
Оставшееся время до обеда я не слезаю с маминых рук, судорожно цепляюсь за её шею и всем своим видом стараюсь дать понять, что здесь, в Ушково, мне не просто плохо без неё, мне просто совершенно противопоказано находиться тут и выполнять функции комариной подкормки. Даже во время обеда я не выпускаю маму из вида, боясь, вдруг она исчезнет, испарится, как те конфеты, которые она привезла мне в прошлый раз. Но если потерю конфет я ещё могу пережить, то потерю мамочки – вряд ли…
Обед съеден, Мария Семеновна зовет детей в спальню. Тихий час. Маме разрешают уложить меня (чудеса неслыханной щедрости!). Я помню, как мама склоняется надо мной, а с её шеи свешивается медальон на длинной цепочке, прямо к моему лицу. Я хватаюсь за него, как утопающий за спасательный круг. Тогда мама снимает его, и вкладывает в мою маленькую, потную от страданий ладошку. Я прикрываю глаза на одну минуточку… Когда я открываю их вновь, мама больше не сидит на краю моей кроватки. Уехала. В город. Без меня. А в детском кулачке зажат медальон на длинной цепочке. И от него пахнет мамой…