Талан
Ничего он о жизни не знает.
Всё разлад у него и тоска...
То свечёй под иконой пылает,
То на церковь глядит свысока.
То летит меж землею и небом,
То пылит росинцом по Руси...
То становится печкой и хлебом,
То бродягой, ползущим в грязи.
И кричит он сквозь зиму и лето:
- Кто я, Господи? Кто я - теперь?
И рычит, не дождавшись ответа,
И к земле припадает, как зверь.
И уходит в ночные туманы,
И в развалах листвы и хвои
Лижет чьи-то кровавые раны,
Словно давние раны свои.
А когда под зарёю проснётся
Деревенька в родимых лесах,
Он к любимой руке прикоснётся,
Утонув в золотых волосах.
Обернутся секунды веками!
Но отпрянет он, вечность рубя:
- Я не ведаю - чьими руками
Обнимаю, как небо, тебя!
Он лицо загородит руками,
Он на стол упадет головой:
- Я не ведаю - чьими губами
Говорю в этой жизни с тобой!
- Ничего, - она скажет, - не бойся...
Всё пройдет и начнется опять...
Заплету я по девичьи косу
И пойду за деревню гулять.
Ничего... За туманами века,
За горящей листвой октября,
Я найду и убью человека,
Что прожил эту жизнь за тебя!