Проколола «железка» Даурии угол,
битый оспой шурфов от «разведки на уголь».
Прострочила. Ушла на Китай.
Вот и родина.
Зябнет перрон на рассвете.
Та же степь. И пологие сопки. И ветер,
что шептал: «Поскорей вырастай…».
Он пророчил судьбу – в небывалом распахе.
Вот и вырос я, ветер.
Сперва – из рубахи.
А из родины – много поздней.
Вышло так,
как частенько выходит на свете.
Почему же мне грустно и совестно, ветер,
словно я виноват перед ней?