Легко мне дышится на улицах Тольятти.
Проспектов ширь жонглирует мажором.
Домов ансамбли – каменные пяльцы –
Вплетают город в разноцветный шорох.
Я с высоты шестнадцатиэтажки
Люблю дивиться геометрии кварталов...
Но так бывает муторно и тяжко,
Когда подумаю:
что с ними стало б
После бомбёжки?..
Поостынь немножко –
Прошу
растревоженное
воображенье.
Да где там?..
Оно анархично.
Оно непослушно.
И –
как вендетта –
Подобно тяге старушечьей,
к сплетням
Оно искажает изображение,
Мешая реальное
с несуществующим.
...При свете ярче,
Чем в конце туннеля,
Увидел я:
Тысячеокие дома
Заплакали глазами окон,
Вскипал бетон,
Как будто сатанея,
Потом
Кипел,
как если бы сошёл с ума,
Пустыней пожирая слёзы стёкол.
Домов-красавцев безобразные скелеты,
Казалось, покраснели от стыда
За что-то недоступное им «это»,
За что-то, что в день страшного суда
И сам всевышний бы не смог назвать
(Но им на это было наплевать),
Себя, казалось, им хотелось наказать
И век стыдливыми уродцами стоять.
Увы! Не все желанья исполнимы.
В позорном раскалённом облаченье
Стоять им было суждено одно мгновенье.
И тут же их чудовищная сила
Повергла наземь,
стыд сочтя за лицемерье
Иль просто поглумившись над стыдом.
За мёртвым домом падал мёртвый дом.
И землю оглушил дрожащий стон.
Земля от стона встала на дыбы,
Над мертвецами чёрной тучей распласталась,
Картину мерзкую закрыв от солнца,
И нежно опустила покрывало
Своё на них,
как бы
Тем говоря:
«Никто здесь не проснётся»...
И против этого кладбищенского вздора
Всё восстаёт во мне.
Спешу топтать асфальт
И убеждаться в том, что это здорово –
Не от тоски и страха каменеть,
А слушать уличный задорный гвалт
И греться красками родного города.
Я б растерзал своё воображенье
И бросил
на съеденье воронам,
Когда бы знал:
с его уничтоженьем
Блокада миражей –
ада
прорвана.
Я б выколол свои глаза
По убежденью, а не сдури,
Когда сумел бы доказать
Виновность их в архитектуре,
В которой явна
тайна смысла –
Волос
теряет
меньше
лысый.
Но не проведёшь меня, не надуешь.
За пароксизмами
представлений таких
Я вижу чаянья милитаризма(!)
И ему
показываю
кукиш.
(Ты хочешь,
чтоб город я свой ненавидел?
А такую «фигуру» ты видел?)
Перед тобой не спасую, не сникну
И,
самым клянусь сокровенным,
Сделаю всё,
чтоб ты был выкинут
Вон с Земли
и из всей Вселенной.
Сделаю всё(!),
повелю: «Не смерди
И
перестань изгаляться,
Как
наимерзнейший садист,
Над живым,
над планетою,
над Тольятти!»
(Сентябрь 1983-го, Тольятти)