* * *
Все мои песни - глупы.
Все мои строки - бред.
Это ж какие штуки
выпущу в белый свет?!
Рот мне зашейте, чтобы
чушь не порол язык.
Вкалывать на заводе
будет поэт-мужик!
Мне похвалы не нужно,
лести не нужно мне.
Крепкую с кем-то дружбу
я не хочу вдвойне.
Струны не строят, черти.
Некуда стих вписать.
Это подобно смерти.
Трахать и не кончать -
тоже подобно смерти,
но на такой удел
шлюхам плачу я деньги
за вседоступность тел.
Всякой красотке грешной
после постельных сцен
то нашепчу я нежно
рифмы вчерашних дней,
то в величавый голос
рьяно начну читать,
как её чёрный волос
в страсти могу трепать.
Иль обкурившись в волю,
взгляд уроня на зад,
шлепнуть дурной рукою,
чтобы взвизжала, блять!
Скажете, ссупив брови:
"Разве ль так надо жить?
Ты же душой младою
заживо можешь сгнить?"
Выкусив фигу с маслом,
сгиньте на личный путь.
А для души опасней -
смачно в неё харкнуть.
Нет, не судить вам, умным,
Бог мне один судья.
Я не громил урны,
в спины я не стрелял.
Вором прославлен не был.
Хоть у кого спроси;
раньше, напротив, с светлым
парень лицом бродил!
Счастьем питался вдоволь.
Радостный человек!
Тоже мечтал о море...
Тоже любил рассвет...
И восхищался милой,
жаль до поры одной...
Вот и доверил миру
то, что дано судьбой.
Другом не стать для многих,
враг никудышный я.
Дамы, снимите обувь!
Я вам налью вина...
Я вам спою о боли,
после - о ерунде.
Эх, загуляем вскоре
мы по чудной земле!