Ему,быть может, будет совсем невдомек однажды,
Что в его бесконечном списке исчезнет строчка.
Он о мелочи этой не станет тревожиться даже,
Ну, подумаешь день иль неделя без смайла - цветочка.
И привычно помчится работа без всякой запинки,
Погруженный в бумаги, он будет заглядывать в аську-
К своему бесконечному списку: «Звезде» и « Снежинке»,
«Кошке», « Ведьмочке», « Стерве» - Иринке, Ларисе иль Таське…
У него как в аптеке - все точно, до цента и веса -
Эта - едет на юг, а у той - вечный денежный кризис.
И воспитка из садика плачет порой, и принцесса,
К каждой есть свой подход: слово, шутка, звонок – это сблизит.
Канитель ежегодно – то вспышки, то снова - затишье,
Мимолетные встречи: то яркие, то никакие.
Угораздило же написать этой серенькой мышке -
У дурехи болезненной часто теряется имя.
Можно просто на «ты», та - безропотно «ест» все, что нужно.
Он бывает с ней тих и угрюм, а бывает и нежен.
Только стала история эта за пять лет обузой,
Хотя он все такой же, ночами сопит безмятежно,
На плече у жены, видя сны, и быть, может когда-то,
Убегая к соленому морю, мечтал быть счастливым.
Он ракушки разглядывал в дымке пурпурной заката,
И в черничное небо кидал свой безумно красивый
Взгляд. А она так любила с луной говорить о заветном,
Зная, что невозможно в такую вот мышку влюбиться.
Но как прежде ждала синеглазое - теплое лето,
Чтобы снова с любовью к нему на плечо опуститься.
Чтобы в редкие эти минуты растягивать время,
Нежно кутаясь в руки знакомые, милые очи.
И узоры писать на спине, скинув тяжкое бремя
Одиночества. Ей хотелось желанною, самою - самою, очень!
Но пророчество все же застигло в весенне - рассветное,
Погубила разлука и грусти коварное варево.
Ему может быть будет совсем невдомек безответная
Строчка в списке. «Болеет, а может и занята»…
картинка с инета