Залепите мне скотчем глаза — я играю в покой.
Веки плавятся майским рассветом, как сыр в катнелоне,
и со мной изнутри говорит уже кто-то другой,
то есть, я, но уже совершенно не я...
Посторонний.
Он такие слова — до которых мне со словарем!
Он такие сентенции — мне не схватить даже сути!
Говорит, что готов быть пожизненным поводырем,
и в руках лошадиные шоры загадочно крутит.
Но выходит Второй, и смущает уже — простотой,
все, мол, сводится в ноль, и оттуда же проистекает.
Если б не были оба они — подсознательным мной,
то пришлось бы идти за одним, наобум выбирая.
Солнце выше и выше.
Ресницы обуглены.
Жжет.
Дурно пахнет текущая сладкая липкая лента,
и сетчатка готова взорваться...
Мгновение — вот —
оба Я обретают права на все стороны света.
Станет радужка глаза им — главным парадом-алле,
на котором объявят, что больше играть нет резона,
ведь никто не тащил на аркане насильно к земле,
где слепые котята завидуют мертворожденным.