Я - ручей, я - ничей.
В преломленьях лучей
я бегу из под старой коряги,
под шуршанье песка,
жидкий лепет леска
приносите ко мне ваши фляги.
Наяву и во сне
я несу на спине
листья прелые, запахи хвои,
отраженья вершин,
и шуршат голыши
в посиневшем от неба настое.
Ляжет шаткий шесток,
перепрыгнет мосток,
заболоченной влажной тропою
через полдень – насквозь
выйдет сумрачный лось
за моею свободной водою.
Припадая к ручью,
пьет прохожий ничью -
беспокойную, дикую влагу.
Обнимает трава,
обступает молва
и цепляется тень за корягу.
Осторожно рука
зачерпнет облака,
блики выцветших солнечных пятен.
Ветер жёсток и груб
вместе с каплями с губ
он сорвется, и мокр, и невнятен.
И немой, холостой
заскрипит сухостой,
обнажая больные суставы,
и пергамент стрекоз
под покровом берез
спрячут жирные, сочные травы.
Я ничей. От ручья
и дорога – ничья,
утонувшая в солнечном свете,
и легко от воды
убегают следы,
и в вершинах качается ветер.