Роберт Силлимэн Хилльер Ночной залив
(Перевод с английского).
К серпу луны, как два цветка шафрана,
подвисли звёзды, воздух увлажнён.
Соль брызг с залива жжёт былые раны,
но эту боль потом умерит сон.
Вокруг лишь дюны - дикие высотки,
но здешний воздух - истинный бальзам
для ездока, приплывшего на лодке
оттуда, где гудел людской бедлам.
Над ним, над мачтой - пляска завихрений,
витает мутный сигаретный дым.
Из прошлого плывёт волна видений:
придёт одно - сменяется другим.
Как тихо здесь ! Когда вздохнёшь всердцах,
качнётся тень деревьев в небесах.
Robert Hillyer Nightfаll Bay
The wind went with the sun. Two yellow stars
Like daffodils hang from the sickle moon.
Now evening's salty fingers probe the scars
Of memory, but sleep will heal them soon.
The hill-ringed bay, remote, unvisited
But by this glimmering, white sloop, is balm
To him who found no peace until he fled
From human turmoil to primeval calm,
And now stands, leaning slack the mast,
Watching his cigarette smoke drifting gray,
While phantoms from his overcrowded past
Come back from years ago and miles away.
How still it is ! The echo of a sigh
Makes the trees tremble on reflected sky.
Роберт Силлимэн Хилльер Пригород у моря.
(Перевод с английского).
Тут скалы прикрывают слоем дёрна.
Прибой в них бьёт ретиво и упорно.
Прилив, исправно исполняет роль,
повсюду сея на лужайках соль
и насылая весь избыток мощи
на здешние шекспировские рощи
и римские сады вокруг особняков,
не ограждённые у берегов.
Тут богачи горды и даже рады
платить за блеск прибрежного фасада -
чтоб парки не страдали от невзгод,
не то б правительство несло расход.
Есть бухта, где вершится местный фрахт.
На якорях немало белых яхт.
Посмотришь издали - простишься с прозой:
они - как дождь листвы над Валлорозой.
И вдруг представится, как яхты над водой,
расправив крылья, взмоют чередой,
подобно стаям перелётной птицы,
когда зима вдруг в двери застучится
да наследит везде по глади вод -
как перепончатые лапы - лёд.
(И матери, следя за молодыми,
летят, чтоб дольше не расстаться с ними).
Готовы инженерные проекты,
но зубоскалы изощряют интеллекты,
а толстосумами устроен саботаж,
и планы превращаются в мираж.
Тому, что дорого, грозит секира.
Посёлок ждёт судьба Ниневии и Тира.
"Владенье частное - проход закрыт !" -
стеснён и сдавлен городской транзит.
Нет средств - лишь словопрение пустое,
а просто так не обуздать прибоя.
Что ж, после нас - потоп ! Меня с исходом дней
ждёт пригород у моря почерней.
Robert Hillyer The Suburb by the Sea.
Here, in the suburb by the sea, the surf
Foams on the rocks that guard the private turf,
And in flood tides of autumn does not halt
But pours across and sows the lawns with salt,
To break against the walls of terraces
Where Roman gardens and Shakespearean trees
Embower the mansion and the formal hedge
From nall directions but the water's edge.
How beneficial are the rich, whose pride
Pays for this ornamental countryside,
A park that otherwise had vanished hence
Or been maintained at government expense.
The pocket harbor floats the local tanker
And is so flecked with gleaming yachts at ancor
That, from afar, observers night suppose a
Tree had shed white leaves on Vallombrosa,
Until the yachts, to change the simile,
Spreads wings like waterfowl and fly to sea.
Like birds, they migrate when the cold winds blow
And early winter dusts the air with snow.
The ice puts out, beneath the frosted moon,
A tentative webbed foot on the lagoon,
And mothers, to place debutantes on vew,
Sublease a duplex on Park Avenue.
The suburb, ringed by housing projects, levelled
By taxes, and by satirists bedevilled,
Defaced by trade's encroaching sabotage,
Will shortly seem a lingering mirage.
With eyes that cherish what must soon expire,
I see it drift toward Nineveh and Tyre,
Its "Private Property - No Thoroughfare"
Shaken by city trafic roaring near.
No funds will serve, no sentiment avail,
To curb the influx from beyond the pale.
But after us the deluge ! I shall be,
By then, in suburb by a darker sea.
Роберт Силлимэн Хилльер Три догадки.
(Перевод с английского).
Девчушки зашушукались: "Смотрите !" -
увидевши в лесу всех трёх издалека.
"Друиды !" - померещилось Эдите,
а Виолетта распознала рыбака.
Но Джейн неодобрительно глядела:
"Друиды вымерли, и есть ли здесь река ?
Им тошен труд, а дома не сидится !"
Меж тем на холм взбиралась вереница.
Один искал глухой заросший лес.
Он нёс друидский нож. Его влекла омела.
Другой достиг реки. Он был и впрямь рыбак.
А третий брёл да брёл и раздражал собак,
а в ночь заснул под пологом небес.
Эдита в эту ночь почти не засыпала,
а Виолетте снился ледоход.
Джейн думала, накинув одеяло,
как много скопится монет на Новый Год.
Robert Hillyer Three Guesses
Between the autumn trees three little girls
Saw three men passing, for away and hazy.
"Druids !" said Edith, shaking out her curls;
"Fisherman !" Violet said. "You are both crazy",
Said Jane, "The Druids all died long ago,
And there's no steam. Those men are tramps, too lazy
To work and yet too nervous to stay still".
The three men parted halfway up the hill,
And one sought out a grove, remote and dim,
And with his Druid knife cut mistletoe.
One riched a river where he fished till dark.
The third one, setting all the dogs to bark,
Tramped on until the starlight cradled him.
Edith lay long awake that night and pondered.
Violet dreamed of rivers far away.
Jane, weaving endless computations, wondered
How much she could save up by New Year's Day.
Роберт Силлимэн Хилльер Заклятие.
(Перевод с английского).
Герои новомодной книжки
творят нечистые делишки,
таскают в грязь своих лачуг
паршивых тварей и подруг.
Проклятье дьявольской отрыжке !
Под полку книжку ! Вниз, как в люк !
Лопаткой, чтоб не пачкать рук !
Пусть стынет в чёртовой дыре,
где мыши возятся в норе,
где кровосос скулит, смердя,
не в силах убежать с гвоздя.
Пусть будет в полном невниманье:
без похвалы, без порицанья,
без гонорарного дождя -
ни до кого не доходя.
Итак, берёмте бред заразный,
и сумасшедший, и бессвязный,
не станем плакаться в манишки.
Туда её без передышки !
Конец отъявленной пустышке !
Приступим к похоронам книжки.
Кричат: "Казнить - так за до конца !"
- Ну что ж ! Под полку - и творца.
Robert Hillyer Incantation
Creatures in the modern novel
Slink from cabin into hovel,
Dragging with their weary selves
Drugged girls and draggled elves.
Give me pick and give me shovel,
Let oblivion's lower shelves
Deep in shale where no one delves
Bury them; below the levels
Known to mice or men or devils
Where the vampire weakly wails
When his heart is plugged with nails,
In unconsecrated grovel
Where no critics praise or cavil,
Where no royalty avails
From publicity or sales,
Take the psychopathic drivel,
Dying whine, infected snivel -
Though it won a brief approval
It is time of its removal.
Give me pick and give me shovel
To inter the modern novel.
Thanks... What's that ? Do you insist ?
Good ! Throw in the novelist.
Роберт Силлимэн Хилльер Виргинская куропатка.
(Перевод с английского).
Во время жаркого сезона
её свирелью на два тона
день напролёт оглашена
и пересвистами полна
вся луговая сторона.
Иначе - это перепёлка.
Как скажут - прогремит двустволка.
Спешит охотник. Как сыскал,
прищурил глаз - в лице оскал.
По звукам, что, мне слух свербя,
слышны в её погудке краткой,
мне кажется, сама себя
зовёт та птица куропаткой.
И от того, что ею пето,
светлее солнечное лето.
Robert Hillyer Bobwhite
Through hottest days the bobwhite sings;
His two-toned, reedy whistle rings
Windblown, familiar on this lawn,
Or to remoter green withdrawn,
At one with evening as with dawn.
His other name, the quail, suggests
Gunshot and slaughter-emptied nests;
The squinting eye, the flabby grin,
As the curst hunter closes in.
Bobwhite - I call him what he calls
Himself, though often he'll repeat
The first of his cool syllables
As tough to quench the summer heat -
Small sun-defier, to whose golden
Note my summer is beholden.
Роберт Силлимэн Хилльер Живописная дорога.
(Перевод с английского).
Мы - седоки "Американских Горок".
В туманной мгле - осенняя земля.
Мы тихо едем, видя из-за шторок
лишь белые снега до февраля.
А поезд нас привозит на вершины,
где с непривычки тяжело дышать,
потом стремглав спускается в долины -
там нежное тепло и благодать.
Там цвет шафрана - ярче янтаря,
и хризантемы - в серебре до ноября.
Потом, под потемневшим небосводом,
уже готовясь вознестись горЕ
и в страхе подчиняясь непогодам,
мы, как цветы, - в морозном серебре.
Я сделал шесть десятков полных рейсов.
Для каждой ездки нужен был билет.
Спасибо предкам ! Для меня в их кейсах
оставлен был немаленький пакет.
Иссяк ли он ? Терзаюсь от сомнений.
Допустим, привезёт электровоз
к Хозяину Дороги Приключений:
как должен я ответить на вопрос ?
"Хотите ль ? Я пополню Ваш пакет !"
Отвечу ли я: "Да !" ? Скажу ли: "Нет !" ?
Robert Hillyer Scenic Railway
Strapped in our seats on time's great roller-coaster,
We are pulled slowly up through autumn haze,
Through winter chill, until late February,
When with a brightening view of warmer days
We pause an instant on breathless summit,
Then downward in accelerating glide
Through spring and the green tunnelled summer-plummet,
The sea on one side, flowers the other side -
Crocus to morning glory to the amber
Chrysanthemum frost-silvered in November.
Then under darkening skies we start the climb
All over, dreading the foreshortened hours
Of sunlight shrinking to pinpoints of time
And the frost silvering us like autumn flowers.
So have I ridden sixty turns and more -
My ancestors apparently lived well
To leave so many tickets at the door.
How many still are left ? I will not dwell
On that or on the exit into dark
When, all my rides being over, I confront
The man who runs the whole amusement park,
And hear the inevitable "Do you want
Another batch of tickets, Mister ?" What
Shall i reply to that ? Do I - or not ?
Роберт Силлимэн Хилльер Ноябрьские поля
(Перевод с английского).
Поля завяли, и Луна -
бледна и муторного цвета,
а, будь хоть малость зелена,
гляделась бы как призрак Лета.
Давно, в былые времена,
но это помнит лишь Светило,
была всем молодость дана,
повсюду магия царила.
Тропа на Север и на Юг
была для всех людей открыта,
покуда Ангел Гнева вдруг
не воспрепятствовал сердито:
закрыл путь к Солнцу и к Луне,
и к саду в Райской стороне,
и к снежной горной тишине.
Я стал, как все, как в наказанье,
без зренья, слуха, осязанья.
Вокруг - поля, вверху - Луна.
А я - в сомненьях обо всём.
Где ж магия, что здесь царила:
восторг идти своим путём,
Весною душу веселя,
да спать спокойней короля
в горах, где заморожен гром ?
Robert Hillyer Fields in November
The moon on these withered fields,
The pale, transforming light,
Give them a glimmer of green,
The ghost of a summer night,
Long, long ago, it seems now,
When men were young in this land
Where nobody ever dreams now,
Except for the moon, there was magic
Over the world, and the path
Was open to south and north,
Till the wrinkled angel of wrath
Forbade that a man go forth
To the sun or the moon as he chose,
To the garden where he arose,
Or the mountain of silent snows.
I, like the rest, have lost much
Of my sight, hearing, and touch;
And I look on the breathing fields
In the glow of the moon and wonder
Where it has gone, that magic
Which led to the path beyond,
Where a man could be merry in spring
Forever, or sleep like a king
On the mountain of frozen thunder.
Роберт Силлимэн Хилльер Долговечнее всего
(Перевод с английского).
Честь пустячкам ! Порой, при дешевизне,
они прочнее, чем дома и жизни.
На полках блещет дрезденский фарфор
и с детства, навсегда, пленяет взор.
Не выпуская времени из плена,
стучат часы, ритмично и степенно.
А в канделябрах светится хрусталь,
и молнии лучей сбегают в даль.
Нет. То не лебеди, что, погибая,
поют и дышат розами ! - Любая
из севрских птиц не дышит, не поёт,
но - совершенство. Им века - не в счёт.
Вот датский шут. Вот мейссенская пара.
Влюблённый Купидон. Язычник из Сахары.
Нарядная пастушка с пастушком
в час нежного свидания тайком.
Творя их, мастер пользовался глиной,
В печи их страсти ссохлись - до единой.
Хоть тот же, что и в нас, материал,
но он в огне бессмертным камнем стал.
(Лишь только б Сэди утром, при уборке,
не сбила эти статуэтки с горки,
да не добавила бы черепков
рука кого-нибудь из знатоков !).
Всё "art nouveau", как говорят, - не ново.
Стекло Тиффани - повторение былого.
Иные вещи попросту дивят.
Вновь в моде стиль, что умер век назад.
Пример: моя ж опаловая ваза !
Ампир теперь дороже раз от раза.
Пора строительства мансард прошла.
Повсюду ставят стены из стекла.
На сваях воздвигают - кто скорее ? -
под тридцать этажей оранжереи.
Наш век на смену мод и вкусов скор.
Но вечен, свеж и красочен фарфор !
Robert Hillyer The Survivors
Blest be the bric-a-brac that still survives
Demolishes houses and forgotten lives,
And, with a Dresden glimmer from the shelves,
Calls back the children who were once ourselves,
The French clock swings the mercury of time
Captive in glass and regular as rhyme,
The candelabra in their crystal lustres
Splinter a bean of light in rainbow clusters.
Swans die in their own music, roses in
Their one perfume, but roses from Pekin
And swans from Sevres, having no scent or song,
stay, while a hundred summers glide among.
Lovers from Meissen, clowns from Copenhagen,
Amorous cupids, innocently pagan,
Berribboned shepherds with their shepherdesses
Poised in forever-unachieved caresses:
These beings, like ourselves, were shaped from clay,
But in such heat as burned their lusts away.
Frozen in flame, they glazed to chilly fire,
Immune from death and death's pale twin, desire,
Unless, on some dispeptic morning, Sadie's
Wild duster tangles in the porcelain ladies,
Or Mrs Fulsome, clumsy connoisseur,
As usual breaks what most appeal to her.
Tiffany glass, they tell me with a smile -
In fact, all art nouveau - is back in style.
The eighteen-forties, too, come in for praise,
Late Empire and my opalescent vase,
Which makes me wonder where such things would be
If Style had swept the previous century.
The architect, to serve the vogue, uptilts
Greenhouses thirty stories high on stilts,
Supplanting walls of stone with sheets of glass.
Like "General Grant" and mansard these will pass,
While, cherished and unchanging, will remain
The only world that lasts - of porcelain.
Роберт Силлимэн Хилльер Под буком.
(Перевод с английского).
Мадам Моран при нежном ветерке
покоится в плетёном гамаке.
Плакучий бук меж веток, что погуще,
образовал пространство вроде кущи.
Застойный зной с навязчивым шумком
активно спорит с подступившим сном.
Она хрупка, как дрезденский фарфор,
но в массе тела - явный перебор.
Две нежных ручки скрещены на блузке,
но ноги - не для этой перегрузки.
Любовь ей не мутит воображенье.
В мечтах - какао, сливки и печенье.
В ней можно было б разбудить мечты,
когда б не мощь в опоре красоты.
Но все молчат. Кому нужна аскеза
во времена Гогена и Лашеза*.
Мы нынче за шедевры признаём
тропическую леность и объём.
Суть красоты - прерогатива взгляда.
У каждого из нас своя отрада,
а преспокойная мадам Моран
зовёт нас в лоно экзотичных стран,
где сладкая истома и фуршеты -
и никакой стеснительной диеты.
Robert Hillyer Under Yonder Beech Tree
The weeping beech tree forms a leafy cave
Cool as the hollow in a breaking wave;
There in a hammock made of woven mesh,
Mrs.Moran lays down her weary flesh.
The summer murmur, resonant and deep,
Vies with the shadow in persuading sleep.
Her pretty hands, her face as delicate
As shell, her feet too dainty for her weight,
All, frail as Dresden, seem not quite designed
With Mrs.M's anatomy in mind.
While appetite quells vanity, she dreams
Not of a lover but of chocolate creams.
One word might yet arouse her sense of duty
To trim the expanding pedestal of beauty,
But let it go unsaid. On sun-drenched days
The ghost of Gauguin or Gaston Lachaise*
Might find in such heaped indolence of mood
A masterpiece of tropic amplitude.
Beauty is in the eye of the beholder:
Though she accumulate below the shoulder,
Mrs.Moran asway in massive calm,
Suggests Tahiti and the coco-palm -
Full summer ease in one exotic touch
Amid a world that diets overmuch.
Примечание.
*Гастон Лашез (Gaston Lachaise,1882-1935) - американский скульптор, родившийся и учившийся во Франции. В 1902-1903 гг. встретил в Париже замужнюю женщину франко-канадского происхождения Isabel Dutaud Nagle (Nagel), старше его на 10 лет, привёзшую в Париж своего сына на учёбу. Увлёкшись этой дамой, отслужив в 1902-1904 гг. в армии, он уехал, вслед за своей избранницей, в Америку. Работал в Бостоне, затем в Нью-Йорке. После развода Изабели с мужем, в 1917 году он вступил с нею в брак. Написал ей свыше 500 писем. Она была его основной моделью. В Америке стал одним из лучших скульпторов-портретистов. Его работы украсили различные здания в Нью-Йорке, в том числе Рокфеллеровский Центр. Знамениты его женские фигуры, украшающие различные музеи и парки, в том числе парк Тюильри в Париже. Среди этих скульптур "СтоЯщая женщина", 1927 г.; "Плавающая фигура", 1927 г.; "Героиня", 1932 г.; "Настоящая женщина", 1935 г. Это, как правило, изображения фигур с удлинённыи ногами и мощным торсом - по образцу античных богинь плодородия.
Роберт Силлимэн Хилльер Ночной фрагмент.
(Перевод с английского).
Здесь вечный звук падения воды.
Днём - плеск, и шум листвы, и птичье пенье,
а в ночь, когда на небе - ни звезды, -
почти одно чуть слышное теченье.
Олень притих, спасаясь от беды.
Боится, чтоб не выдали следы.
Потом неслышно убегает в ночь,
но шум воды ничто не сгонит прочь.
На озере нет звёздных отражений,
лишь тени звёзд схороненных эпох.
И я поыву в чаду своих сомнений,
вне времени: замолк, ослеп, оглох.
Вот-вот, с зарёй, в восторгах пробуждений,
для тайн настанет время озарений.
Но, может быть, в том вовсе нет нужды -
услышим лишь падение воды.
Быстрей оленей скачут полумысли:
задуманные долгие труды,
надежды, что родились и зависли.
В уме мельканье - вроде чехарды.
И снова шум падения воды.
Откуда он ? Куда он должен деться ?
Кто воду раскачал на коромысле ?
К чему тот плеск, что мне волнует сердце ?
Robert Hillyer Night Piece
There is always the sound of falling water here;
By day, blended with birdsong and windy leaves,
By night, the only sound, steady and clear
Through the darkness, and half-heard through sleepers' dreams.
Here in the mottled shadow of glades, the deer
Unstartled, waits until the walker is near,
Then with a silent bound, without effort is gone,
While the sound falling water goes on and on.
Those are not stars, reflected in the lake,
They are shadows of stars that were there aeons ago;
When you walk by these waters at night, you must forsake
All you have know of time; you are timeless, alone,
The mystery almost revealed, like the breath you take
In summer dawn before the world is awake,
Or the last breath, when the spirit beyond recalling
Goes forth to the sound of water for ever falling.
Swift as deer, half-thoughts in the summer mind
Flash with their hints of happiness and are gone;
In the dark waters of our selves we find
No stars but shadows of stars which memory lost.
Dark are the waters under the bridge we crossed,
And the sound of their falling knows neither end nor start.
Frail are your stars, deep are your waters, mind;
And the sound of falling water troubles my heart.