Три дня не ест, три дня не пьёт-
Она от нас подарки ждёт.
Рассудок мутный, мутный взгляд,
Он ни чему уже не рад.
Слеза вот-вот нырнёт из глаз-
Надёжи никакой на нас.
А мы, хоть не евреи родом,
Но бережным слывём народом.
Мы ж не нефтяники- банкиры.
Что б в день рожденья тебя, Ира,
Засыпать златом-серебром,
А как мы будем спать потом?
Коль расточителен, то значит,
Что старость нищая маячит…
Мы приступ щедрости задушим,
Он растлевает наши души.
Он, благородный, нам велит
Карманы вывернуть свои.
О, сколько было ухищрений
(Причём без совести зазрений).
Себя мы превзошли, и вот,
Нашли мы творческий подход.
Продумывая все ходы,
Мы к выводу пришли: кабы
Средь нас художники водились-
Шедевры б для тебя родились.
И на холсте, да без рубахи
Была бы обнажённой Махой
Ты с сексапильною фигурой-
Грудь, попка, ноги- всё с натуры.
(Но каждый похотливый глаз
Тебя б слюнявил всякий раз).
А вот кондитер бы испёк
Тебе трёхъярусный пирог.
(Туда засунуть был бы рад
Крем, сливки, масло, шоколад,
С безе воздушным вперемежку,
А сверху ядрышки-орешки)
С таким бы аппетитом ела….
Но что бы стало с твоим телом?
Его кондитер бы обрёк
На ненавистнейший жирок.
Потом в спортзал хоть пропишись-
Кому нужна такая жизнь?
И не к чему тебе такой
Отвратной формы геморрой.
Так что, скажи ты нам «спасибо»
За бесталанность нашу, ибо
Смогли, себя не напрягая,
Карманы не опустошая,
Беспечно ковыряя нос,
Придумать легковесный тост:
Всегда чтоб за твоим столом
Хватало место нам. Причём,
Какой бы не несли мы вздор,
Его не ставишь нам в укор.
Зачем тебе дома-дворцы,
И с самоцветами ларцы,
Зачем бриллианты и рубины,
И намалёваны картины?
Когда в друзьях имеешь нас,
Как ценный груз (читай «балласт»).