Любой закон в трактовке чести,
Религий, совести приход –
Всё это, как в простом аресте, –
Ограничение свобод!
Я женщин старше не приемлю,
На двадцать лет юней хочу.
Словам молитвы днём я внемлю,
А ночью свет с женой тушу.
Я вижу Вас… почти нагою,
Желая чувственно обнять…,
Как вдруг, жена мне в бок – ногою,
Не дав блаженства распознать...
Упал, возможно, я удачно –
Не вскрикнул филином в ночи,
Хотя жена и ежечасно
Контроль вела по всей печи…
Не сразу бросилась пропажа –
Супруг покинул место встреч;
И мысли не было, что - кража,
А в холодке решил прилечь.
Когда, увидев тело в позе
Распятых братьев на кресте,
Лежало тихо и в морозе
Блестели звёзды в бороде –
Раздался крик, подняв округу...
Лишь я спокоен был тогда
И нежно так рукой супругу
Пытался тронуть за бока...
На смертном одре со свечою,
Вдыхая собственный покой,
Родных и близких… со слезою,
Сквозь зубы плач и тихий вой,
Лежу, как будто в Мавзолее…
Душа во мне ещё жива…
А ангел мой по рай – аллее
Ведёт божественно меня.
А я в своём астральном теле,
Как пух, почти что, не весом,
Хотя, признаться, мы поели
Довольно плотно перед сном.
Ворота в злате и рубинах
Без скрипа настежь отворив,
Встречаем тут же многокрылых
Двух ангелов в обличьи див…
Они приветствуют входящих…
На чудном странном языке.
Мой интерес в происходящем
Нарисовался на лице…
Глаза расширив до предела,
Не ожидая, что замру…
Стоял я, глядя, очумело,
На неземную красоту…
Там яркий свет шёл отовсюду -
Источник света растворён…
Не прерываясь и минуту…,
Им был тот мир заполонён…
Я вижу райские долины
В фруктовых сказочных садах,
Атлеты – стройные мужчины
Любимых носят на руках.
Они сбирают плод запретный
Рукой свободной от плеча
И алым ртом жуют, конкретно,
Зубами белыми стуча…
В одеждах белых от Армани
С улыбкой детской на устах
Рулоны светлой яркой ткани
Несли мужчины на плечах.
Вослед им женщины спешили-
Рулоны нити золотой,
Как знаки чести водрузили…,
Неся над светлой головой.
Мой ангел тут же мне ответил,
Увидев мой с вопросом взгляд…
Пойдут и ткань и нити эти
В пошив одежд на спецобряд…
Вдали на поле разыгрались
Два белогривых скакуна…
И Вера с Истиной заждались
В седло родного седока…
Гуляли дети здесь повсюду…
Мой взгляд застыл в который раз –
Кружились с ангелом по кругу
Детишки всех наземных рас.
И тут же в белых полотенцах
Носили ангелы в руках
Запеленованных младенцев…
Благоухало… всё в цветах…
Повсюду слышен гомон птичий –
Капелла разных голосов,
И каждый звук совсем не лишний
В той песне радужной без слов.
Ручьи журчат, спеша в долины,
Вода в них – чистый изумруд.
Не гнёт в труде напрасно спины
Страны небесной мирный люд –
Забавы тешат ежедневно,
Спасая разум от беды.
Никто не смотрит в небо гневно –
Повсюду здесь Его следы…
Там тронный зал… во всей Вселенной
Не встретишь праздности такой.
Убранство прелести не тленной
Проходит нитью золотой…
Огромный стол – венец изыскам,
Казалось, длится без конца…
И каждый стул, согласно спискам,
Как паспорт с именем жильца.
От яств небесных плодородных
Текла обильная слюна…
Держась приличий благородных,
Смотреть старался не туда…
Но скоро всё мне надоело:
Вся эта праздность – мишура…,
Слоняться целый день без дела…
Блажен…, когда сойдёшь с ума…
Смотря с тоской в тот мир прекрасный,
Я видел в небе облака:
Как будто рак варёный красный
В обнимку с кружкою пивка
Лежал хмельной - усами в пену,
Русалка рядом - в неглиже,
Иглой пыталась, целясь в вену,
Вкатить блаженства грамм себе;
Трёхглавый маленький дракончик
С собою вёл кровавый бой –
Главе одной пихал баллончик,
Чтоб газ втянула та ноздрёй,
Другой дубиной - в глаз, пытался
Нащупать слабое звено,
И третьей в глотку рьяно рвался
Залить ужасное вино.
Не мог понять… – зачем экраном
Мне развернулись небеса…?
Каким путём, каким обманом
Проникли эти чудеса…?
Напомнил тут родной мне ангел,
Услышав голос мой в мольбе:
«Всем слабым разумом архангел
Синдром болезненный в себе,
Времён далёких и событий
Вращает в памяти назад…»
И понял я, что чаепитий
Увижу, лишь спустившись в ад…
Сам чёрт толкнул меня об этом
Подумать, скажем, ни про что,
Но, в миг, простился с белым светом,
Упав на выжженное дно.
Хозяин сам меня встречает,
Хвостом обвивший стройный стан,
Поклоном хитро отвечает,
(Не зная мой служебный сан),
На мой присест в момент удара
Об грешный жаркий полигон.
Я ждал огня и клубы пара –
Горячий цех, где шум и звон…
Прохладой встретил зал просторный.
Там свет от пола освещал,
Как цвет воды, прозрачный горный
Хрусталь - что свод облицевал.
На стенах роспись – царство масок –
Металлов окислы канвой
Миллионы лет в палитре красок
Рисунок наносили свой.
Как душку два гиганта в белом
Меня, безмолвно подхватив,
Сначала будто бы не смело,
Затем до боли стан обвив,
Несли окольными путями,
Минуя освещённых мест.
Напрасно я в поту, руками
Зажав на шее нервно крест,
Молился, страху повинуясь,
Не зная действия итог,
Слюну глотая и волнуясь,
Что под собой не чую ног.
Ничто меня спасти не может…!?
Казалось, мне пришёл конец –
Уж червь могильный, вижу, гложет
Поверхность тела, словно жрец
Приносит в жертву плоть живую
В усладу демонам ночи…
Останки: кость и шерсть густую –
Сжигают с похотью в печи.
Уж был готов покончить с этим
Виденьем страшным… до седин,
Упав сознаньем в пропасть к детям –
В страну не мысленных картин…
Как вдруг, развязка наступила –
Внезапно прерван был полёт.
Всё та же сила опустила
Меня холодным словно лёд
На мягкий, тёплый и удобный,
Стоявший в комнате пустой,
Диван, на вид мой бесподобный -
С отливом искры золотой.
Рубином, как зарёй в разливе,
Наполнен был пустой объём…
Дверной проём, поодаль девы
Шептались тихо меж собой.
Я был ещё в оцепененьи,
Но как на рыбку тощий кот,
С застывшим взглядом в удивленьи
Смотрел на них, разинув рот…
Внезапно дверь открылась настежь,
Да так, что, хлопнув в тишине,
Из петель створки слезли наземь
И стало очень страшно мне…
Тут вихрь спиралью закрутился –
Напрягся мощный душесос –
Влетел в тоннель…, об стену бился…
И мчался, будто под откос…
И вижу, что в ужасном танце
Те девы кружатся со мной…
В уме прикидываю шансы –
Остаться чувственно собой…
Тоннель внезапно раздвоился –
Налево девочки ушли…
Я словно ёж в комочек сбился…,
Но вправо вихри понесли…
Не знаю, сколько так болтался –
Померк сознаньем… в темноту…
А на груди моей остался
Блевок желудка… на лету…
Очнулся… кресло… вида – кромка…
Экран защитного стекла…
Бурлила лава… словно Волга,
Раскинув в вёрсты берега…
Текла расплавленная магма…
И стоны, сбившись в мощный крик,
Мне нервы натянув изрядно,
Вдруг ужас вешают на лик…
Кто в этой красно-алой массе
Плывёт и корчится в огне...?
Кому расчёт в небесной кассе –
Купаться в пламени… на дне…?
Убийцы – воры душ невинных…
В той пляске боли и огня…
От впечатлений страшно-сильных
Всё проклинают… и себя…
Мне уготовано другое…
Не в этом пламени – судьба…
Не здесь нуждаются в изгое,
Не здесь конечная черта…
Я в этом кресле, как дрезина,
Помчался дальше… по пути
Я крестик жал в руке – святыня…
О боже, строго не суди!
Но поздно ждать себе пощады –
Судом отправлен… приговор…,
Не влезешь тут на баррикады
За счастье, равенство и… - вздор…
Но страшных сцен не видел дале…
Кипела жизнь как на земле…
Трудились те, кто был в опале…,
Варясь в пыли, грязи, угле…
Мы вспомним рай, его щедроты…
Его богатства, красоту…,
Демократической свободы
Всех ощущений наготу…
Но кто-то должен обеспечить
Весь этот праздничный набор…
Идём покорно…, ставим свечи…
И ждём конца…, который скор…!
11.03.