Он жил как жил. Уныл, как день вчерашний.
Как многие на этой же Земле.
Вот только часто докучал домашним,
Мол, ничего не трогать на столе.
Мол, в той одной загадочной системе,
Понятной лишь сознанию его.
Застыла истина, остановилось время,
А, может, поселилось божество.
Мол, в той горе бессмысленных бумажек,
Листочков, книг есть как бы смыслы те,
Что, может быть, противоречат даже
Стремленью человека к чистоте.
Он жил как жил. Но вот его не стало.
Как будто бы смахнули со стола.
Его повспоминали... Но сначала
Убрали стол. Такие вот дела.