Семейное предание
/Посвящено моему деду Гусеву
Григорию Степановичу/, уроженцу дер. Форино Тульской губерни.
ЦАРЕВНА и ПОЭТ.
В плечах его косая сажень
В глазах - отлив голубизны…
Никто не сомневался даже:
«Такие в гвардии нужны!»
Довольны парнем офицеры,
Очкастый ротмистр тычет в грудь:
«Крещёный? Православной веры?
Ещё и грамотный чуть-чуть?!
Чай, сохнут по тебе девицы?
В делах любовных знаешь толк…
Пойдёшь служить императрице, -
Определим в гвардейский полк!
***
Учения с утра до ночи
И непрерывная муштра!
Шагистика приелась очень!
Сегодня снова, как вчера...
Все дни в учёбе напряжённой,
А мать считает: "Повезло,-
Живёт по собственным законам,
«Жирует» Царское село!"
Мысль болью душу раздирает:
«В деревне худо стало всем.
Там, мама часто голодает,
А я здесь кашу с мясом ем!»
И большевистские листовки:
«От гнёта стонет вся страна!
Бросай, солдат, свою винтовку.
Ни царь не нужен, ни война!»
«Как всё мне надоело это,-
Германцу надо хвост прижать!
А тут - уроки этикета:
Как ложку с вилкою держать.
Жизнь за Россию – Вот, что свято!
А здесь я хлеб напрасно ем…"
Но тут вмешалась в жизнь солдата
Любовь неведомо зачем:
Он в царско–сельском лазарете
Был на дежурстве как – то раз.
Глаза её случайно встретил
И опьянел от этих глаз.
Кормила, промывала раны,
Стараясь каждому помочь,
Великая княжна Татьяна,
Российского монарха дочь.
Он вспоминал с волнением часто,-
Княжны прекрасный, грустный взгляд
Он знал, что недоступно счастье.-
Она – Богиня! Он – солдат.
Писал стихи, вздыхал украдкой, -
Стихи печальные до слёз.
Фельдфебель отыскал тетрадку,
Но командиру не донёс.
« Взвесь ситуацию хотя бы,
На землю опустись с небес.
Найди себе простую бабу,
Коль вспыхнул к бабам интерес!»
И хватит хмуриться, Григорий!
Ты нос свой пО ветру держи,
Царица смотр проводит вскоре.
Вон там себя и покажи!
Я слышал в штабе разговоры:
Не засидимся долго тут!
И не до баб нам будет скоро,-
Давно уж нас окопы ждут!"
***
Поют торжественные трубы,
Сверкает золотом парад.
Призы – серебряные кубки
Для офицеров и солдат.
Пищат восторженно девицы:
« Как ходят! Браво! Посмотри!»…
Царица гвардией гордится:
«Вот русские богатыри!»
Шаг каждый с точностью аптечной
«Грудь колесом! Живот убрать!»
Ряды, шеренги – Безупречны!
Из сказки вышедшая рать!
Григорий марширует рьяно, -
В него все дамы влюблены, -
Там, рядом с матерью,- Татьяна
Платочком машет кружевным.
Он очень отличиться хочет!
И тут солдату повезло, -
Расшитый золотом платочек
Куда-то ветром понесло.
Григорий за платочком мчится,
Несёт княжне его герой.
Но злится матушка – царица, -
Нарушен безупречный строй!
***
На поле боя дед был ранен.
Настала смутная пора…
Как сохранил платок Татьянин
И кубочек из серебра?
Как он по разным лазаретам.
Свои сокровища сберёг?
История молчит об этом.
Об этом знает только БОГ!
Коснулась всех шальная драма,-
Из душ рванувшееся зло!...
Домой вернулся: "Здравствуй мама!
Мне выжить в бойне повезло.
Казалась нам война "парадом"
А смерть шагала по пятам.
Наш "праздник" оказался адом.
И все друзья остались там!"
Легли на поле васильковом,-
Свинцовый шквал всех покосил.
Подругам, матерям и вдовам
Их разбудить не хватит сил!
Шинель он сбросил, а в котомке:
Платок для мамы, хлеб, махра,
Стихи к прекрасной незнакомке
И кубочек из серебра.
Когда он водку пил из кубка,
Ему казалось будто он
Целует глазки, щёчки, ручки,
В которые был так влюблён.
В другую он уж не влюбился, -
Всегда был предан лишь одной.
В деревне «выгодно» женился,-
Жил с нелюбимою женой.
К тому ж, малюсенького роста.
/А для меня теперь – печаль!
Вот так вот, запросто и просто
Наш род гусиный измельчал!/
Порою донимали раны,
Сознанье спутывала мгла...
Он дочь назвал свою Татьяной.
В честь той, что в снах его была.
Стихи писал он, как и прежде, -
Ведь это сладостный недуг!
С какой-то смутною надеждой
Тетрадку прятал в свой сундук.
Пришли трагические вести:
Была расстреляна она
С царём и матушкою вместе…
Он плакал: « В чём её вина?»
Но Небеса не отвечали,
Извечной тайною дыша…
Он вскоре умер сам в печали, -
Поэтов хрупкая душа!
И нет стихов прекрасной даме,-
Поэтов редко ценят дар,-
Растапливала вечерами
Бабуля ими самовар.
Хлопот излишних не желая,-
Жизнь и без них была трудна,-
Тот кубок, с ликом Николая,
В сарай отправила она.
И к серебру довольно поздно
В стране вдруг вырос интерес:
Хранились в кубке гайки, гвозди…
Потом и вовсе он исчез!
***
Дед видел дней счастливых мало.
Он той минутой счастья жил,
Когда она платок прислала:
«Возьми, солдат. Ты заслужил!»
Где тот платочек,- кто мне скажет?
Его нам видеть не дано...
Судьба платка, возможно, та же,
Что у стихов,-пропал давно!
Мой дед почил по воле Божьей,
Как говорят, во цвете лет.
Родился сын его чуть позже...
Потомки - на земле наш след!
Мне жаль что внуки помнят редко,
Кто пращур их, и как он жил?
Не часто молятся, о предках
Не чтят смиренье их могил...
И я о деде мало знаю:
О чём мечтал? Каким он был?
За что он дочку Николая
Так беззаветно полюбил?
Пленился женской красотою?
Другого объяснения нет!
Быть может, просто за мечтою
Душа его летела вслед?
Должно быть так! Я слышал где-то:
Что жизнь Поэта словно сон!
Где нет мечты,- там нет Поэта.
Мечту теряя,- гибнет он!
Путь наших предков нам не ведом,-
Все "документы" лжи полны!
Хотел бы я глазами деда.
Взглянуть на прошлое страны.
Когда пишу стихи я эти
В туманный, предрассветный час,
Мечтаю: внуки в интернете
Узнают что-нибудь о нас.
***
ИЗ ИНТЕРНЕТА:
"Царскосельский Хронос— история города по годам"
«За веру, царя и отечество»
Это Царскосельского парада
Трубы отдаленные слышны...
Н. А. Оцуп
"Войсковые части составляют заметную часть населения Царского Села с момента его основания и до наших дней. Российские монархи, владельцы самой представительной летней резиденции, каким являлось Царское Село, чувствовали себя надежно и уверенно среди многочисленных войск, расквартированных рядом. Гвардейские полки являли собой отборные, лучшие подразделения Русской Армии и часто выдвигали из своей среды многих выдающихся граждан своего Отечества. Здесь, в царскосельских казармах, бились сердца многих горячих патриотов России, которые, проливая кровь на полях сражений, мужественно и честно отстаивали независимость и интересы своего народа.
Принадлежность к гвардии определяла довольно высокое положение в свете. Дислоцируемые в Царском Селе гвардейские воинские части были исключительно аристократическими полками.
Верный, умелый солдат не является сам по себе, его необходимо обучить и воспитать. С этой задачей блистательно справлялись в Царскосельском гарнизоне. Военные учения, стрельбы, смотры и парады, полковые праздники, армейская дружба «сослуживцев», постоянное общение с императором и членами императорской фамилии, рождали настоящее армейское братство, объединяя все сословия..."
/ Конец цитирования/.
Николай Авдеевич Оцуп (23 октября [4 ноября] 1894[1], Царское Село — 28 декабря 1958, Париж) — русский поэт и переводчик, известен также успешной организаторской и издательской деятельностью в России и в эмиграции (первая волна эмиграции).
По мнению многих исследователей[2][3][4], статья Николая Оцупа «Серебряный век русской поэзии» в издававшемся им журнале «Числа» (Кн. 7—8, Париж, 1933. С.174—178) ввела в обиход термин «Серебряный век» по отношению к русской культуре раннего модернизма.
***
Последний парад Царскосельского гарнизона, состоялся 9 июня 1914 г. по случаю визита саксонского короля.
1 августа 1914 года кайзеровская Германия объявила войну России. Задолго до этого в Российской империи началась мобилизация в армию. Слухи о неизбежности войны с Германией распространялись в народе с начала лета. Организовывались на случай войны лазареты. Патриотические граждане часто предоставляли под них собственные имения. Многие женщины, в том числе и из благородных семей, стремились овладеть профессией медицинской сестры. Пример показывали императрица и великие княжны. Шли всенародные пожертвования для Армии. Желание обуздать агрессора, поглядывавшего на Западные территории Российской империи, было у всех, не считая большевиков.
Императрица тоже работала медсестрой в госпитале. Об этом много информации и в интернете, и в книгах. Вот, например:
"...Государыня и Великие княжны присутствовали при всех операциях. Стоя за хирургом, государыня, как каждая операционная сестра, подавала стерилизованные инструменты, вату и бинты, уносила ампутированные ноги и руки, перевязывала гангренные раны, не гнушаясь ничем и стойко вынося запахи и ужасные картины военного госпиталя во время войны"
http://emalkrest.narod.ru/txt/det14.h
-------------------------
Вскоре после того, как дед вернулся с 1-ой мировой войны, он женился на дочери зажиточного мужика, Ксении Павловне Чугункиной. На полученное наследство купил дом в Туле. Жили они на улице Максимовской, дом 86, до самой смерти. Дед умер от ран, полученных на войне за месяц до рождения моего отца, в 1920 году.
Там, на Максимовской,в доме 86, и я жил до 14 лет, после того, как отец вышел в запас.
Отец и мама защищали советское Заполярье уже в Великую Отечественную.
В соседнем доме жила тётя Таня, получившая своё имя в честь великой княжны. На царевну она совсем не была похожа, поскольку не могла всё примириться со смертью своего любимого мужа, отказавшегося от брони и ушедшего на войну в составе Тульского рабочего полка. Сильно пила.
Потом отцу, как ветерану войны, дали квартирку на Гончарах.
Я так и не побывал в деревне Форино, Ленинского района. Там теперь горно-лыжный курорт. Интересно живёт ли там кто-нибудь из моих родственников- Гусевых и Чугункиных?