***

Мне показалось тогда - я в пылинки разбита.
Цепко впивалась в его бездыханное тело.
Он был бездвижен, лежал на руках монолитом.
Я тихо выла, а может ему что-то пела.

И из палаты меня выносили под руки,
Я все стремилась обнять его, не было веры,
Что он не дышит, быть может больничные звуки
Громче, чем шелест дыханья. Но он весь был серый.

Я просидела за дверью, наверное, сутки.
Ноги меня не держали, и не было смысла
Двигаться дальше, улыбкой ответить на шутки.
И опираться по жизни на глупые числа.

Я вспоминала потом, как держала его и рыдала,
Как наши слезы смешались, как он задыхался.
Эгоцентризм мой сказал, что всего слишком мало
И из-за этого мой человек растворялся.

Страшно потом было молча смотреть на надгробье из камня-
С неба лил дождь, а во мне полыхали пожары.
Мне от него не осталось ни капли, ни грамма,
Лишь память. И пара сотен ужаснейших в мире кошмаров.