В шкафу, на полочке второй,
солидных книжек ровный строй.
А на верхушке
живёт поблёкший Арлекин,
Солдатик, Кукла без руки.
И гномик Тюша.
На полке пыльно, высоко.
Среди игрушек – нелегко,
но что попишешь.
Вот были б ночи подлинней!
Мелькают тени на стене.
Скребутся мыши.
Поют лягушки за окном.
Слезает с полки старый гном.
Включив фонарик,
идёт, ботинками стуча,
на кухню, пьёт остывший чай,
грызёт сухарик.
Кивает Тюша головой,
он не игрушечный, живой,
ему тревожно.
И ночь за ночью он грустит –
суметь...забыть её...уйти...
но как же можно?!
Ведь, кроме Тюши, никого...
Совсем одна! Не оттого ль
она печальна
и часто плачет от тоски?
Снимает Тюша башмаки,
крадется к спальне.
Садится робко на порог,
и понимает: вновь не смог
уйти, оставить.
И не хотел ... чего уж там,
ведь без неё вся жизнь пуста –
зачем лукавить.
И будет длинной-длинной ночь.
Он станет (хоть молчать не вмочь)
молчать и слушать.
Луна посмотрит из окна,
как плачет женщина одна.
И гномик Тюша.