Он был ранним. Чересчур искренним. Тишиной, что обычно бывает перед выстрелом.
Он хотел как Тире, пробиваться сквозь строчки. А пробивал запятыми закаленных одиночек.
Впрочем, пил дешевый портвейн, со смехом объезжая кочки. Он до дрожи боялся детей, но сильно мечтал о дочке.
Подбирал котят у обочин, тащил в свою квартирную коробку. Нет, до зверей он не был озабочен. Только давал шанс найти свою в жизнь тропку.
Перегорали лампочки частенько в коридоре. А на стене он каждый раз рисовал солнце.
Холоден, голоден. Он не видел в этом горе.
Просто распахивал окна, у ног вились его новые питомцы.
И уже не из окна, а на стене – загоралось нарисованное солнце.
(с) эF