на небе, на солнце, на фоне
ещё незнакомого дня
дурачилось облако в форме
знакомой – тебя и меня,
на четверть из ангельских пений,
из цинковой краски на треть,
бросало лохматые тени,
чтоб было на что посмотреть,
чтоб облако в форме акулы,
вплывая в пустые пруды,
приветливо нам подмигнуло
сквозь облако в форме воды,
чтоб в тёмном Царицынском парке,
улыбку поймав с высоты,
блеснул самопишущий паркер,
как фиксой, пером золотым.