Казалось бы, сущая малость – чужая немилость
и чтобы дышать, не нужна безрассудная смелость.
С годами ничто не менялось, но все изменилось,
все так, как должно быть, но так, как не слишком хотелось.
Елена на кухне не к ночи колдует над кофе,
над утренним зельем, чернее, чем небо Троады.
Примерно лет десять уже как не греческий профиль
из дома напротив ласкает недружеским взглядом
прыщавый подросток под действием тестостерона –
бальзаковский возраст не брак для объекта либидо.
Елена на кухне вдали от троянского трона
щепотью корицы отводит былые обиды,
пытаясь забыть перемены отечеств и отчеств
и взгляды мужчин, что когда-то хватало с избытком.
Еще одна ночь в череде затяжных одиночеств
с янтарными каплями более крепких напитков,
чем черный дымящийся вар, отбивающий жажду
сойти до рассвета в безмолвное царство Аида,
минуя Морфея, да там и остаться однажды…
Прыщавый подросток как прежде любуется видом
чужой не по моде обставленной крохотной кухни,
любовный угар принимая в себя как наркотик.
Елена на кухне и свет в ее окнах не тухнет…
зачем же так робок подросток из дома напротив?