Однажды в бодрящую зимнюю пору
я вышел из дома. Мороз был не сильный.
Лошадка к забору, увы, не примерзла,
и даже мужик не колол в отдаленьи.
С утра было тихо. Я шел к остановке.
Там было уже целых два человека.
Мы ждали автобус, как каждое утро,
и слева грузин продавал мандарины.
Стоял он под елкой, высокой и стройной,
и сам он высокий и стройный был, впрочем.
Но елка была попушистее малость,
хотя и его отличала небритость.
Он был с бородою, как все продавасты,
смотрел он печально и чуть обреченно.
Никто не хотел покупать мандарины
в бодрящее зимнее раннее утро.
В бодрящее зимнее раннее утро
он мог бы продать нам горячего чая,
горячего кофе, горячего супа,
чего-то горячего, в общем, он мог бы.
Но были, увы, холодны мандарины,
автобус приехать в любую секунду
бы мог бы, и вот он смотрел обреченно
немного совсем и уж очень печально.
Автобус не ехал. Мы тихо стояли.
Мороз становился все менее сильным.
Вставало светило. Светило светило.
Грузин продавал мандарины упорно.
- Ну где этот гребаный сука автобус, -
спросил мужичок в телогрейке в пространство.
Я тоже задался бы этим вопросом,
но он это сделал, и я не задался.
Второй мужичок (он был без телогрейки)
бы тоже присоединился к вопросу.
- Он должен был быть уж минут как двенадцать, -
продолжил, тем временем, тот, в телогрейке.
Автобус и впрямь вел себя безобразно -
он был ведь не девушка, и не свидание
было назначено с нами под сенью
часов или там под табло кинотеатра.
- А он не придет, - голос подал внезапно
молчавший доселе грузин бородатый.
- Как так не придет? - возмутился тот самый,
который надел на себя телогрейку.
- Он пал от проклятия злобной колдуньи, -
ответил грузин и подвигал усами. -
Так часто бывает. Колдуньи такие.
Чуть что - насылают проклятья на транспорт.
- Откуда вам знать-то? Быть может, поломка,
быть может, водитель напился портвейна,
а может, играл кто-то в доктора Хауса
и вскрыл у автобуса кресла и шины.
- Коль вскрыл, так играл, видно, в доктора Чейза, -
поправил я сонно и как-то несмело.
- Да бог с ним, в кого они, в общем, играли,
хоть в Формана вместе с Тринадцать и Таубом.
- Фантазия ваша меня восхищает.
- Тем временем, мы отвлеклись. Так откуда
известно вам, сударь, про злую колдунью? -
не дал помечтать о Тринадцать мужчина.
- Я раньше стоял продавал здесь грейпфруты, -
ответил грузин и задумался скорбно. -
Потом подошла эта странная баба
и их начала превращать в мандарины.
Я спас только два, их упрятав под майку.
Увы, остальные под майку не влезли.
Помимо того, посмотрите на елку.
Вчера еще елка была кипарисом.
Она подошла и давай в кипариса
метать свои злые плохие проклятья.
Теперь это елка. А я, если честно,
вчера еще был весь такой безбородый.
Тем временем все же из-за поворота
вдруг выползло что-то такое большое.
Еще не автобус, но что-то такое
большое и вроде как будто повозка.
На ней восседала плохая колдунья,
которая в этом во всем виновата.
Табличка "шестнадцатый номер маршрута"
была на повозке прибита, однако.
Она к нам подъехала эдак неспешно
и встала напротив грузина и елки.
Колдунья стряхнула пылинки с камзола.
Он был голубой с ярко-белой опушкой.
- Давай залезай, - приказала колдунья,
грузину кивнув на повозку и выдав
ему ярко-красный мешок трикотажный: -
В него поклади все свои мандарины.
Помялся грузин, а потом подчинился -
она же колдунья, ей, в общем, виднее.
Потом эта тетка взмахнула руками,
и в ту же секунду грузин облачился
в такой же камзол, только красный, но с мехом.
Наверное, теплый, как свитер норвежский.
- Садись, говорю, - повторила колдунья,
и сел тот грузин, и уехал он с нею.
- ****ец, - проводив всю компанию взглядом,
мужик заключил, тот, что был в телогрейке.
Я, в общем, согласен был с ним в заключенье,
поэтому молча кивнул, соглашаясь.
Мороз был по-прежнему сильный не сильно,
светило уже поднялось до зенита.
Идти на работу не видел я смысла -
и так опоздал, да и как-то ну нафиг.
- А разве не рано? - спросил, уточняя,
мужик, тот который был без телогрейки, -
Для нового года и всей это хрени?
Ведь только ноябрь, а тут уже это.
- Для нового года и всей этой хрени, -
ответил ему тот, другой, в телогрейке, -
вообще никогда не бывает чтоб рано.
Всегда в самый раз, и никак по-другому.
Я в общем, опять был с ним в целом согласен,
и вновь промолчал. А чего возражать-то?
Для нового года действительно рано
мне кажется что никогда не бывает.