Притихший зал. Слегка притушен свет.
На сцене страсть и дерзость закипают.
Басы, вздыхая, алым полыхают
И вспыхивает флейты фиолет.
Валторн пиано, будто тень орла,
Что медленно кружит над Прометеем,
Обвитым цепью, как железным змеем…
Цепь прочно держит мрачная скала.
Взмах дирижёра. Форте ореол.
Бордовый всплеск, зелёный, тёмно-синий…
Мельканье ярких пятен, точек, линий…
Мятежника когтями рвёт орёл.
Сливаются в одно и звук, и цвет
Страданья, страсти, дерзости, упорства,
Как антиподы злобы и притворства,
Как формулы известной: Да и Нет.
Во все века, в любые времена
Любая дерзость, вырвавшись из строя,
Лишая всех привычного покоя,
Всегда была на смерть осуждена.
Ну, а потом, опомнившись чуть-чуть,
В раскаяньи притворном пламенея,
В героев превращали прометеев
И их огнём свой освещали путь.