(отрывки из поэмы)
Первое лето войны
Откуда это в памяти моей?..
Я далеко от отчего порога…
Большое поле.
Пыльная дорога
И вереницы беженцев на ней.
Откуда это в памяти моей?..
Июльский полдень от жары ослеп,
Томится перезревшая пшеница.
И люди отворачивают лица,
И кто-то шепчет:
«Помирает хлеб!..»
Вздыхает кто-то:
«Пропадет, кажись…»
И кто-то со слезами повторяет:
«Ох, бабоньки, а хлеб-то…
Пропадает!..»
И горечь эта душу разъедает
Жестоким смыслом:
Пропадает жизнь!
И люди, как по кладбищу, бредут.
И, как больные, молчаливы дети.
Такая тишина на белом свете,
Что кажется: и птицы не поют.
И страшно эту тишину понять…
И на дороге, под высоким небом
Так тяжело, так больно пахнет хлебом,
Что невозможно голову поднять!
Земля, родная наша, ты прости…
Прости, что мы проходим стороною,
Бездомные, гонимые войною,
Несжатый хлеб оставив позади.
Как тяжела она, одна на всех,
Вина людская перед этим полем!
Становится одним великим горем
Невольный грех, непоправимый грех.
А сколько впереди таких полей
Многострадальной Родины моей…
***
И снова – память…
Торжество рассвета.
Прозрачно-светел воздух голубой.
Откуда это?..
Как я помню это?..
Мой самый первый,
Самый страшный бой…
А тишина такая перед боем,
И так возносит душу соловей,
Что хочется заплакать,
Как от боли,
От безграничной нежности своей.
И каждый лучик задрожит, как будто,
И скрипкой отзовется – только тронь.
И муравей щекочет мне ладонь…
Какая благодать, какое утро!
И как прекрасна жизнь!..
И вдруг:
«Ого-о-онь!»
(Какой огонь?.. Зачем огонь?..
Не надо!..)
Но взорвалась земная тишина.
Я прижимаюсь к теплому прикладу
И холодею: вот она, война!..
Белорусские хатыни
Еще один… Какой по счету год?..
Остывшее, пустое пепелище…
По черной пыли женщина бредет
И что-то говорит, и что-то ищет.
Блуждает взглядом, голову склоня.
И, кажется, весь мир с тревогой замер…
Остановилась… Смотрит на меня
Невидящими тусклыми глазами:
«А я ж зусім нядаўна тут жыла…
Сынкі… былі…
Няма нікога болей…
Пайшла да цёткі, каб пазычыць солі…
Яна ў суседняй вёсцы… Там, за полем…
Ох, божачка… Навошта ж я пайшла!..
Вярнулася – ні вёскі, ні людзей…
Каля дарогі – спаленыя кветкі…” –
“А где же… дети?” –
«А няма дзяцей…
Няма, дачушка…
Пагарэлі… дзеткі…”
И задрожала темная слеза:
«Ды як жа гэта?..
Каб спалілі… людзі…
Ды як жа іх насіць зямелька будзе?..”
Я слушаю –
И не поднять глаза…
И надо говорить,
Утешить надо,
А я молчу, как будто виновата
Перед ее сожженными детьми,
Как будто мне расплачиваться надо
За тех, кого нельзя назвать людьми…
Да будет наша ненависть сильней,
Да освятится местью путь нелегкий!
Услышь меня, потомок мой далекий, --
Ты продолженье памяти моей.
Пусть больно помнить сердцу твоему
Людского горя страшные отметки,
Но помни это:
“Пагарэлі… дзеткі…” –
И расскажи потомку своему.
Запомни черный пух на тополях
И взрывами истерзанное поле.
Запомни, как в огне кричит от боли
Моя многострадальная земля.
И белый аист здесь гнезда не вьет,
И гуси не летят к речному руслу.
Нет белых облаков над Белой Русью –
Над Белой Русью
Черный дым плывет.
Сожженный дом…
Сожженные края…
Тяжелый дух обугленного лета…
Земля моя,
Кровиночка моя,
Клянусь тебе:
Мы отомстим за это!
Мы отомстим за страшный пепел твой,
За вдовьи слезы, за детей сожженных…
Пусть нелюдей оплакивают жены
И не дождутся матери домой!
Мы отомстим!
И пусть их сыновья
Могил отцов вовеки не отыщут!
Земля моя…
Кровиночка моя…
Я не забуду это пепелище…
……………………………
Чужая память
О былой войне,
Как собственная боль,
Кричит во мне,
Хоть нет беды у моего порога.
Я позже родилась.
И, слава богу,
Я ничего не знаю о войне.