Ни собственный мой страх, ни дух вселенной,
которому ясна миров стезя,
моей любви, что кажется им тленной,
не могут срок конечный предсказать.
И смертная луна прошла затменье -
смешны авгурам предсказанья вех;
вновь коронуют бывшее в забвеньи,
и мир сулит оливам долгий век.
Во времени, настоянном на мифах,
любовь свежа и смерть подвластна мне,
я буду жить вот в этих бедных рифмах,
а для племен безмолвных смерть сильней.
И память о тебе в стихах продлится,
когда тиранов в прах падут гробницы.
William Shakespeare
Sonnet CVII
Not mine own fears, nor the prophetic soul
Of the wide world dreaming on things to come,
Can yet the lease of my true love control,
Supposed as forfeit to a confined doom.
The mortal moon hath her eclipse endured
And the sad augurs mock their own presage;
Incertainties now crown themselves assured
And peace proclaims olives of endless age.
Now with the drops of this most balmy time
My love looks fresh, and death to me subscribes,
Since, spite of him, I'll live in this poor rhyme,
While he insults o'er dull and speechless tribes:
And thou in this shalt find thy monument,
When tyrants' crests and tombs of brass are spent.