"И если мне захочется любить,
придумаю тебя с ножом в арбузе..."
Wasserman
С тех пор, как ты уехала из Д.,
Из К., из П., и далее везде,
Вонзая шпаги молний в пузо моря,
Гроза прогрохотала на арбе,
Соорудив (Мираллес? Корбюзье?)
Прозрачный куб из ветра и историй.
А я пытаюсь встать из-за стола:
В единый ком слипаются слова,
И цепью,- за лавиною – лавина,-
Без паузы, без перерыва, длинно,
Медовая жевательная вязь,
Попса, джинса, пыльца аквамарина.
Навстречу плыл печальный карнавал.
Я кланялся, я руку подавал
Торреадорам в платье скоморохов.
Мой город выл, мой город падал ниц,
Сбегал к воде, цеплялся за карниз,
И рассыпался мраморным горохом.
Но за спиной дышал сосновый лес,
И камешек-янтарь, как леденец,
Лежал у ног, обсосанный волною,
И лопались цветные пузыри,
И тыкалось в ширинку изнутри
Упрямой, умной мордою коровьей
Желание - любовь на безлюбовьи.
Бывало, вспыхнет яблоня в дыму,
Или миндаль на родине, в Крыму
Вдруг расцветет,- неробко, негасимо,
И в воздухе дрожит, как Хиросима,-
Сверкать и спать,- в густую пелену...
Ну как тут не прочувствовать: в плену
Кровавой глины, пыльного кармина,
Танцует жизнь, бесцветная Кармен,
Иродиада, наволочка, чайка,
Отскочит взгляд,- бессмысленный всезнайка,
Хохочущий над Деей Гуинплен,-
От полушарий матовых колен,-
И брызнет слез серебряная стайка.
И брызнет серебристая икра,
Условность, иерархия, игра,-
Скукожились до рамы, до оправы
Шагальего гостинного двора,-
Шагальего павлиньего пера,-
Дубового дупла Гранд Опера,
Алхимии, целительства, отравы.
Танцуй, Кармен, на плоскости стола,
Пока тебя не вздернет каббала
Качаться на путях спиральных странствий,
На нитках неэвклидова пространства
Качайся, закусивши удила,
Замешивай невидимую глину,
Покуда ангел скальпелем крыла
Не рассечет тугую пуповину.
Танцуй Кармен, пока не родила!