I. Поэт И Мёртвая Любовь
Поэт свою любовь похоронил.
Он положил к ней в гроб тетрадь сонетов.
Он над могилой свежей слёзы лил,
Уйти надгробью клялся из поэтов.
Ореховое раздолбав бюро,
Камин насытив ворохом бумаги,
Сломав на части "вечное перо",
Он к стихотворству не имел уж тяги.
Утрату тяжело переживал.
Ходил в костюме мятом и не брился.
На мясокомбинат Пегаса сдал.
И сам однажды чуть не застрелился...
Неизлечимых ран душевных нет!
И снова наш поэт воспрянул духом.
Он по-другому посмотрел на свет.
А прошлому земля пусть будет пухом!
Вновь поэтический проснулся зуд.
Пегас не превратился в колбасу.
Не пожелал поэт начать с нуля.
Зачем? Ведь есть могильная земля,
В которой килограмм стихов зарыт...
Раскопана могила, гроб разбит.
Но только среди мёртвой шелухи
Не смог поэт найти свои стихи.
1994-2011
ВЕРСИЯ АНДРЕЯ ПТИЦЫНА:
Поэт свою любовь похоронил.
А где похоронил, он позабыл...
II. Поэт И Прекрасная Дама
Стихи слагал поэт Прекрасной Даме
На протяженьи многих, многих лет.
В причудливой воображенья раме
Он мыслями писал её портрет.
Не то чтоб дама та была прекрасна;
Но тайна в ней извечная была.
Непостижима, глубока, опасна,
Сознание она к себе влекла.
Поэту образ Дамы непрестанно
И наяву являлся, и во сне.
Он размышлял о Даме постоянно.
Особенно, конечно, при луне.
Он так мечтал, что иногда пугался
Своей нескромной (иногда) мечты.
Всегда на расстоянии держался.
И были дни томительно пусты...
Но перед ним Она сама предстала.
И он не мог без ужаса смотреть
На даму, что его очаровала.
А у неё простое имя: Смерть.
2011
III. Версификатор
Что чувствует стихотворец, поверяя бумаге свои мысли - мысли, подчас обезглавленные гильотиной размера и рифмы? Вдохновение? - О, да: вдохновение, выбивающее из колеи, уносящее за пределы, вдохновение, переключающее миры... Священный трепет, когда слова перестают быть просто словами, превращаясь в мелодию? - Пожалуй, и трепет... Гордость Создателя, Сотворившего Нечто? - Безусловно.
Но ещё и стыд, ещё и трусливую слабость чувствует стихотворец, испещряя бумагу. Стыд от того, что душа обнажается перед людьми. При одной мысли, что душевная нагота может быть позорной, пиита бросает в дрожь. Трусливая слабость сковывает его - но не писать он уже не может...
Ни в одной строчке, тобой написанной, нет ничего нового, своего. Ты старательно поёшь с чужого голоса; вполне возможно, что экзерсисы твои виртуозны - но ты поёшь с чужого голоса. Ты - подражатель, может быть, и талантливый. Где-то в глубине души ты догадываешься... ты понимаешь... Но не писать ты не можешь.
Твоя скромность - словно аскеза; ты не спешишь открыться.
Ты боишься узнать правду.
Но правду ты знаешь и сам.
Я не держу в руке молоток судьи. У меня нет намерения проломить тебе череп.
Но я не знаю, что лучше: хорошо молчать или плохо петь.
2012