Тоскою сладкой душу душит рана,
И зал любви покинул верный зритель.
Премьеру чувств закончили мы рано,
И образ «милого» переросло в «мучитель».
Погас последний огонек-прожектор,
Что согревал спектакль наших слов.
Так вышло – ты не был кем-то «некто»,
Ты выбрал роль мучителя и был лишь к ней готов.
Любовь была, увы, лишь текстом пьесы,
Что ты сыграл со мною, лишь шутя.
Легла в основу ложь твоя завесой,
А я по-настоящему любила ведь тебя.
И мне казалось, что спектакль этот
Уж не прервется на очередной антракт.
Что свет сафитов ослепит нас светом
И сердце сердцу будет биться в такт.
Но вот герой твой покидает сцену,
Закрылся занавес, и свет огней погас.
Ты не наденешь маску. И я уж не надену –
Премьера наша сорвалась.
Последний зритель поднял кресло,
И проскрипела в зале дверь.
Поверь, играть мне было интересно.
Но лучше роль мою другому ты доверь