Ты очень вовремя. Заходи. Еще полчаса –
и ты бы меня не застал – ни здесь и ни где-то…
Хочешь чаю? Хочешь меня? Говори: «Я сам».
Мне это нравится. И мы все еще дети.
Раскадриль проклятущая тянет меня к другим
кадрам, сильно засвеченным. Дело в пленке.
Я не могу так больше. Говорю тебе – помоги,
помоги мне хотя бы родить от тебя ребенка,
мальчика, с тем же цветом волос и глаз,
с той же манерой смеяться, склоняя набок
мир…Ничего, если б даже у нас родилась
девочка. Я бы любила ее и нам бы
не приходилось время делить – пирог
был бы уже разделен ее дыханьем,
тихо, не двигайся, слышишь, как между строк
сущность ее толкается, льнет, порхает –
просто пусти ее в комнату, в теплоту.
Да, мне получше…кажется, я старею
с севера, волшебство превращает стул
в рухлядь, не говоря уже про карету.
Я потом починю, не надо – тебе идти.
Рада, что ты зашел. Ну, конечно, надо.
Все хорошо. Извини, что поныла. Прости, прости.
Заходи, когда будешь рядом.