Гуляя по городу

      
Мой город, узнаю твои черты,
как личико растущего ребенка.
В них столько безыскусной красоты,
что на душе уже тепло и звонко.
Чем объяснить сердечную отраду?
Наличием родительского взгляда?

Я прохожу по площади святой,
брусчатой, расположенной на взгорье.
Часовенка – маяк у мостовой
средь волн послушных каменного моря.
Застыла угловая башня Лавры
как белый тихоокеанский лайнер.

Идя вперед и Господа хваля
за Лавру на горе и церкви снизу,
спускаясь как по трапу корабля
по лестнице с перилами, к сюрпризу
готовясь, вижу царственные ивы
(стволы и ветви-руки как у Шивы).

Дорожка увлечет в обитель мглы.
Нагнулись и сплелись как тело с телом
изгибистые древние стволы
(кора, как кожа, выкрашена белым).
Витают здесь таинственные тени,
как будто спорят злой и добрый гений.

Здесь нега трав, шептание цветов
и всплески колокольчиковой сини,
и тыльный вид важнейшей из основ –
как общая спина во имя жизни
погибших воинов; в немалом списке
их имена видны на обелиске.

Я возвращаюсь в край летящих вод,
в гнездо как будто, помещенных в камень
к исходу дня; свершая разворот
в полкруга, солнце тихо гасит пламя.
Проснулись фонари неуловимо –
как в белой пудре ягоды малины.