Дул коньяк, забывая про сок,
виски предпочитал простокваше,
а когда понемногу просох,
бел уже был мой волчий висок,
что повесу не делало краше.
Но как прежде спешил налегке
на свиданье к матерой девице,
мимо старцев на скамьях – кхе-кхе! -
вспоминающих жизнь во грехе.
Ваши перышки, райские птицы,
неприступности вашей оплот,
ваши юбочки, джинсики, шорты
я ощипывал, нежную плоть
обнажая на травке иль шелке -
мои девочки, тайные щёлки
в лучший мир,
нас исторгнувший прочь.
Я листал вас, как святцы – покамест
том не кончен.
С последним листом
я, как пить дать, всплакну и покаюсь.
Но, конечно, покаюсь лишь в том,
что едва доживал до получки,
и сегодня прощенья прошу,
что я так задолжал вам, подружки -
столько брюликов, туров и шуб!
Перед вами ещё повинюсь я,
продлевая кредит.
А потом
и святой и распутник вернутся
в лучший мир – хоть и грустным путем.