посередине белого безмолвья
московской опостылевшей зимы
мы убежали к сочинскому взморью,
как дети убегают из семьи.
бредём по лужам за' руки на рынок,
бросаем гальку с пирса по волне,
глотаем сок прохладных мандаринов
и ты смеёшься, как дитя во сне.
внимая, как наигрывает нервно
на скрипке, точно жалуясь, тапёр,
едим форелей в греческой таверне,
гуляем в санатории «Актёр».
и жизнь моя неинтересна дальше,
поскольку всё в одной тебе сбылось –
от тонкой ножки в итальянской замше
до золотистых кончиков волос.
над берегом, где маленькая пальма
и кипарисы с небом говорят,
где мы с тобой снимаемся на память
и вспыхивает фотоаппарат, -
замри,
останься в этом зыбком свете,
где чаек крик и моря добрый шум,
в душе моей – и до, и после смерти -
останься в кадре, я тебя прошу.
останься так – не двигайся, не надо,
терзание моё, моя любовь –
красивая, как блики водной глади,
задумчивая, словно рыболов,
и близкая, как звёзды южной ночи,
и дальняя, как маячок ночной,
холодная, как море в зимнем Сочи,
желанная, как отдых и покой