Четыре дня в Улан-Баторе вымотали нас больше, чем два с половиной месяца полевых работ. Я уже как-то отвык от столпотворения и шума улиц, от цивильных нарядов и цивильных манер, от обилия начальства и обилия очередей. Очереди везде – и за продуктами, и за промтоварами, а уж о книгах и говорить не приходится. Хорошо еще, что в город вырваться удается редко. В основном обитаемся на базе: сдаем и получаем снаряжение, разбираем и сортируем привезенные образцы, запаковываем их в ящики для отправки в Москву.
Собственно говоря, работа отряда закончилась. Коваленко улетел в Москву, его помощница, Царева, будет неделю занята всякой канцелярской работой, повариха и один из шоферов должны на днях уехать в Москву на поезде. Я упросил начальство позволить мне еще недельки на две задержаться, чтобы вместе с ребятами из иркутского отряда поучаствовать в поисках бериллиевой минерализации в районе Хупсугула. Мы ее, конечно, поищем, но главной нашей задачей после трудных полевых будней станет отдых с рыбалкой в чисто мужской компании. Собирались с самого утра, но выехали только к обеду, и когда, наконец, вырвались из Улан-Батора, то разыгрался на природе зверский аппетит, а потому километров через пятьдесят мы свернули с трассы в степь.
Мы – это наш настоящий дарга и единственный знаток местных обычаев и языка Аркаша Горегляд, наш неизменный водитель Эдик Ковелидзе, неунывающий и азартный водитель Антипина – Володя Мансуров, и я – ваш покорный и неугомонный слуга. В стороне от трассы, среди полыни и ковыля мы бросили на землю брезент, достали печь с паялкой и уже минут через десять сладко вкушали мясо джейрана с картофельным пюре. А потом горячий и крепкий индийский чай с вареньем из ревеня – это Наташа снабдила нас в дорогу такими деликатесами.
Тишина, ни ветерка, не по-осеннему жаркая погода и запахи степи. Воздух густой и так насыщен степными ароматами, что просто кружится голова. И самый сильный, так знакомый с деревенского детства и уже порядком подзабытый, густой и пьянящий запах полыни. Бескрайнее степное марево струится, плывет и … ударяет в голову. С непривычки кружится она и болит. Но вот мы опять рвемся на северо-запад, а в салоне, на хмельном встречном ветру выветривается головная боль и остается только чувство свободы и причастности к земле. Свободы разнузданной, не ограниченной ни расстоянием, ни временем, ни часом остановки, ни местом пребывания. Хорошо по своему везде – и в горах, и в степи, и в пустыне, но, все же, лучше в предгорье у реки. И лучше по осени, когда воздух чист, прозрачен и насыщен пряными ароматами увядающих трав.
Днем тепло и даже жарко, и мы летим, летим по степному бездорожью навстречу плавающим в мареве над землей горным вершинам. К вечеру холодает, но мы уже в предгорьях, в долинке с небольшой речушкой, которая, прогретая за день, клубится туманами, оседающими в окрестностях обильной росой. В последних закатных лучах переливаются на траве блески росинок – будто сказочные изумрудные россыпи. Пока земля хранит тепло, укрываем ее полотном палатки – ужинаем и готовимся ко сну почти комфортно.
За ночь сильно подмораживает, и вылезать из спальников почти обнаженным (в спальнике теплее, когда ты не одет) на мороз – ох, как не хочется. Как самый молодой из нашей братии, я обычно делаю это первым. Набрасываю на голое тело телогрейку и выбираюсь из палатки. Подготовленная с вечера, заправленная паяльная лампа стоит неподалеку. Немного бензина в лоток – для разогрева форсунки, несколько качков насоса, регулировка потока паров и вот уже паялка гудит прозрачным голубоватым пламенем. Вот такую ее, откинув полог, ставлю в палатку. Через пару минут там, как в полдень в Сахаре – можно и одеться не спеша.
И вне палатки полная благодать – солнце еще не выглянула из-за гор, и властвует ночной морозец. Вчерашние лужицы подернуты корочкой льда. Еще зеленая трава покрыта инеем и камельками замерзших росинок, и хрустит под ногами. Река еще хранит дневное тепло, а потому клубится туманом – он так и течет вниз по течению, размывая очертания берегов. Безветренно и беззвучно – настоящее сказочное белое безмолвие. Дух захватывает от реальной нереальности окружения. Вот-вот из-за горы в долинку заглянет солнце. Оно уже освещает половину противоположного склона и освещенная часть золотистого цвета от пожелтевших уже лиственниц. В тени же лиственницы укрыты инеем и граница золотистого и белого неуклонно спускается к туманной реке.
Вот солнце коснулось этого млечного пути, привело в движение воздушные потоки, и, буквально на глазах, туман стал разрастаться, делаться все гуще и гуще, пока не окутал все вокруг плотной пеленой. А потом он как-то очень быстро истаял, открыв извилистое и порожистое речное русло и … Эдика со спиннингом на его берегу. Вот так, пока одни любуются красотами, другие занимаются любимым делом. И занимаются довольно успешно – вскоре Эдик возвращается к палатке с несколькими вполне приличными ленками на кукане. Хорошо бы пожарить свеженькой рыбки, но мы торопимся, торопимся достичь истинно рыбных мест, да и мифическую задачу поиска бериллиевой минерализации никто пока не снимал. А потому засаливаем весь улов, доедаем Наташины гостинцы, собираем палатку и снова в путь.
Итак, до свидания, господа! До новых встреч, новых впечатлений на новых, еще не изведанных, местах.