В рыжих узорах красуются сопки,
Бронзой сбегаются весело тропки,
Кисть винограда свисает в просвете,
Жемчугом росы блестят на рассвете.
Алыми бусами дразнит калина,
Нет, не сравнится с ней камень рубина!
След закрывают высокие травы,
В тень приглашают любезно дубравы,
Если на сопку взойти, не лениться,
Вас обнаружит хозяйка-тигрица.
Пятнышком рыжим в траве замелькает,
Гостя нежданного здесь потеряет.
---
Сахаром тают ворота ночные –
Стрелы рассвета летят золотые.
Зорька играет малиновым светом,
Часть горизонта окрасив при этом.
И заглянув, ярким светом к тигрице,
Будит лучами дремавшую птицу.
Дымка тумана спустилась к оврагу,
И от лучей окунулась в прохладу.
В блёстках сверкает лесная поляна.
Кошка всегда просыпается рано.
Мягко качнулась еловая ветка –
Сидя на ней, затрещала соседка.
Спину, как кошка, хозяйка прогнула,
Сладко при этом протяжно зевнула.
Мнётся трава от тяжёлого брюха,
Стала тигрица на время толстухой.
Скоро должны появиться котята,
Ждать, не намерена, важная дата.
Сложности дарит тигрице охота,
Хочется съесть ей хотя бы енота.
Цапнуть за хвост бы подругу-соседку?
Слишком шумит, не по делу, на ветке!
С явной досадой взглянув на сороку,
Лапу направила к птичьему боку.
Птица от страха трещать перестала,
В пасть она кошке едва не попала –
Это, однако, не очень приятно,
Стало сороке мгновенно понятно.
Когти точить – очень нужное дело,
Ими захватит еду она смело.
Дерево в тряске – взлетела сорока,
Ей ведь не нужно, второго урока!
Шорох знакомый встревожил хозяйку –
Вышел кабан, втихаря на лужайку,
Плоть её мясо всё время желало,
Очень некстати ей брюхо мешало.
Знал поросёнок тигрицы повадки,
Но корешки здесь особенно сладки!
Кошка ослабла – недавно заметил,
В логове скоро появятся дети…
Страх свой наглец не спеша пересилил,
Справился быстро, без всяких усилий.
Манят жуки и лещины орехи,
Он не боится смертельной помехи!
Дух захватила еда и свобода,
Дарит, однако, орехи природа.
Роща богата – всего до отвала,
Но, наблюдал, где хозяйка гуляла.
Скрылась царица легко и неслышно,
Наглость кабанья – но это, уж слишком!
Голод не шутит и очень коварен,
Лишь за добычу всегда благодарен.
Знает тигрица тайги кладовые,
Кошку кормила она не впервые.
Тянется тропка к воде незаметно,
Но, для царицы, бегунья приметна.
Здесь разгулялась лосося путина,
Кошку манила живая картина.
Двери открыты в заботливый ерик,
Рыба кидалась на илистый берег.
Билась, сверкала, плескалась хвостами,
Кошка хватала добычу клыками,
Золото речки в глазах отражалось,
Вдоволь лосося она наглоталась.
Головы рыбьи – чудесный подарок,
Совсем не привычен, но очень, уж сладок.
Хочется спать от такого обеда,
Она доберётся и до соседа!
Силы затратит совсем для другого,
Нечего тратить их так, бестолково.
Срочно ей выспаться в логове надо,
Отдых полезен – и нет здесь преграды.
Осень ползком всю траву забелила,
Инеем зелень сосны заменила.
Льдинками стали вчерашние лужи,
Тайга ожидала зимнюю стужу.
Тишь незаметно забила все норы.
Вихри, разборки погасли и споры.
Бродит тигрица по лесу спокойно,
Жизнью холодной, однако, довольна…
Тяжко сегодня охота даётся,
Видно голодной остаться придётся.
А на охоте опять стрекотунья,
Верная всё же зануда-вещунья.
Но, почему-то не в духе соседка,
Прыгает что-то, с ветки на ветку.
Запах людей разгулялся, однако,
Слышно шаги браконьера из мрака.
Громко и шумно там лают собаки,
Как миновать непредвиденной драки?
Тихо и мягко по сучьям ступая,
Кинулась вглубь, от врагов убегая.
Срочно менять для укрытия место,
Деткам в утробе становится тесно!
Долго тигрица по лесу петляла,
Враг не достанет – она это знала.
Сонно стоят вековые деревья,
Шороха нет, и нет птичьего пенья.
Отдых просили уставшие лапы,
И появились в груди что-то храпы.
Сразу свернула тигрица к оврагу,
Там на большую наткнулась корягу,
Ложе когда-то в ней было чужое –
Тёплые листья и место большое.
Очень бегунья от травли устала –
Выспаться в тёплой местечке мечтала…
Кружатся тихо над лесом снежинки,
Прячут они все следы и тропинки.
Ночь опустилась на лапники леса,
Сон, только крепкий, поможет от стресса.
Всё пухом закрыто, как одеяле –
Видно ей нравится в этом завале.
Звёзды за тучи тяжёлые скрылись,
Ночью тигрята на свет появились.
Шубки окрасом таким, как у мамы.
К боку тигрицы теснятся упрямо.
Сбились собаки с тигриного следа,
Выпавший снег повернул браконьера.
Сыплет снегами зима-белоснежка,
Стуже явилась надолго потешка.
Утро морозное розовым ликом,
Нежно скользило по веточкам тихо,
Шубы накинули сосны и ели,
Шапки верхушки деревьев надели.
Иней колючий в лучах серебрится,
Только сорока на ветке томится.
Часто косится на царское ложе,
Кошку увидит подруга попозже.
Что-то сегодня не видно царицы,
И не трещит её верная птица.
Кормят сороку плодами рябина –
С виду красивая эта картина...
Мясо немедленно требует голод,
Острый в морозы и в стужу, и в холод.
В ложе нагретом котята остались.
Крохи друг к другу настойчиво жались.
Запах поймала под снегом хозяйка,
Мясо добудет – она не лентяйка…
Грыз с аппетитом кабанчик коренья –
Нужное это, так скажем, явленье.
Не соблюдал поросёнок границы,
И не заметил голодной тигрицы.
Хищным огнём загорелась натура –
Будет в зубах её мясо и шкура!
Время союзником стало, однако,
Грубость запомнила хитрого хряка.
Ловкостью кошки на снег повалила –
Хватка у ней появилась и сила!
Съела полтуши тигрица в мгновенье,
Было от голода это спасеньем.
Сытой спокойно направилась в ложе,
Детки всего ей на свете дороже …
Глазки открыли котята-малютки,
Любят играть они целые сутки…
Детки росли, а зима отступала,
Кошка к охоте игрой приучала.
Воздух весенний в тайге разгулялся,
Запах смолы от сосны растворялся.
Встали засони, очнулись от спячки.
Надо решать о потомстве задачки.
Жизнь закипела – настало движенье,
Всё расцветала в таком возрожденье,
Гнезда и норки сейчас обновлялись,
Брачными играми все наслаждались.
Нравиться деткам играть на поляне,
Кошка следила за этим гуляньем.
Мышку подкинет, а следом лягушку,
Так приучала к охоте игрушкой …
Мясом потомство кормить уже надо,
Брать на охоту пока ещё рано.
Скоро потомство затянет свобода,
Ну, а пока, к ним другая забота.
Ей, как хозяйке, в тайге всё возможно,
Даже охотиться, вовсе не сложно.
Как-то она задержалась на сопке –
Лося гоняла по каменной тропке.
В ложе с добычей вернулась пустое,
Нет никого, а котят было трое.
Знала она, кто забрал её деток –
Много наломано маленьких веток.
Вспомнила запах едучий царица,
Мчалась по следу она как, орлица.
Лавой огонь охватил её душу –
Вырвался грозным рычаньем наружу.
Звери и птицы дрожали от страха!
Да и сорока, не делала взмаха.
Не было в сутках минуты молчанья,
Камнем тяжелым легло расставанье.
Резко вдруг запах и след оборвался,
Вмиг у посёлка эфиром остался.
Здесь задержала дорога тигрицу,
Точку поставила в этом граница.
Снова и снова взбиралась на сопки,
Взор обращала на каждые норки.
Нет малышей, их напрасно искала –
Боль и потеря её разрывала.
Шорох встревожил тигрицу внезапный –
Может в малине сидел косолапый?
Нет, не медведь здесь блудил, а хозяин –
Сопок дремучих, опасных окраин.
Взгляд был направлен с просвета боярки,
Желтым он был и пронзительно ярким.
Но, отвернулась хозяйка спокойно,
Двинулась вглубь от пришельца достойно.
Поиском больше не стала томиться,
Вскоре охотилась с тигром царица.
Лучший кусок ей в обед доставался –
Кошке своей угодить царь старался.
Первая ела тигрица добычу,
Ела её то, урча, то мурлыча.
Стоя в кустах, друг держался достойно,
Ел, что осталось, по-царски, спокойно.
Только неделю, как кошка гуляла,
Но, незаметно, вдруг как-то пропала.
Логово долго искала хозяйка,
С нею сорока – лесная всезнайка,
Вот наконец–то, нашла она место,
Будущим деткам оно интересно.
Верная спутница рыжей подруги,
Вила гнездо, для жилья, не от скуки…
Скинула осень последние листья,
Холод на сопки накинула быстро.
Белой крупой снегопад разлетелся,
В шубы искристые лес приоделся.
Что-то сороке сегодня не спиться –
Скоро охота, но где же тигрица?
Нет, её сутки, и нет её двое,
Что же случилось с подругой такое?
Сопка скрывает царицу надёжно,
Её отыскать в тайге невозможно,
Ложе сухое, в нём очень уютно,
Пухом накрыло корягу, как будто.
Сон навевали снежинки котятам,
Снежный навес от охотников спрятал,
А на сосне, стрекотунья сидела,
Очень тигрицу увидеть хотела…