Тихо, мерно скрипят качели: скрип, скрип. Тёплый, но свежий ветер ударяет в лицо, колышет пушисто-зелёные кроны сосен.
Где-то под ногами — нагретый солнцем песок. Впереди — уходящее за горизонт море и высокое, чистое небо. Такое голубое и глубокое, что смотреть страшно.
Ветер гонит волны, тоненькие полоски белёсой пены прибиваются к берегу, тают. Мерно скрипят качели.
На качелях нельзя качаться взрослым. На них даже специальная табличка весит, что нельзя.
А ты? Ты уже не ребёнок. Но и не взрослый. Почти ещё не взрослый. Но это не на долго, к сожалению. Закончится это лето, суматошное, яркое, солнечное лето, с соснами, песчаным пляжем, морем и небом, и всё, и ты будешь уже взрослый, серьёзный человек — студент какого-нибудь престижного вуза, с умными учебниками, ещё более умными профессорами, горой разных серьёзных и важных дел. Такие не качаются на качелях.
Но это потом. Это в конце лета, а до него, до этого конца, ещё так много времени... Кажется, что много. И сердце болезненно сжимается. Ты ещё почти не взрослый, но ты уже знаешь, что, как говорят, перед смертью не надышишься. И эти дни, оставшиеся тебе, пролетят незаметно и быстро, утонут в будничной серости, в каких-то мелких, бытовых делах. Ты остановишься, оглянешься — казалось, так мало времени прошло, но вот уже тебя и море, тебя и твоё детство разделяют многие годы и многие километры.
Мерно скрипят качели. И этот скрип, и это море, и это небо хочется запомнить навсегда.
Комок в горле.
Хочется остаться здесь.
Но ты знаешь, что тебе не позволят: пять минут, десять. Ещё одно лето. А дальше — взрослый мир, с такими серьёзными, взрослыми проблемами, о которых так не хочется думать. И ты спрашиваешь себя: зачем? Зачем нужны все эти деньги, конкуренция, боль, насилие, войны, смерть? Душные города, шумные машины? Зачем всё это, когда есть море, небо, солнце и качели, когда может быть так здорово?
Зачем вся эта суета жизни? Она — ничто, в сравнении с этой красотой.
Мерно скрипят качели. Море синее, небо — голубое, кроны сосен пушисто-зелёные.
Подходит к качелям малыш, просит пустить его покачаться — отказываешь, улыбаешься грустно. У него ещё вся жизнь впереди, он ещё покачается. А у тебя — одно только лето, одно это лето чтобы накачаться, набегаться, напрыгаться, сделать всё то, что так хотел сделать, пока был маленький, но почему-то не успел, не смог. Потом будешь взрослый, и будет поздно.
Мерно скрипят качели. Смотришь на играющих рядом детей, слушаешь их беззаботный смех. Они ещё умеют так смеяться. Они ещё ничего не знают об этом мире, и им ещё о нём врут, что он хороший, полон веселья и всяческих радостей.
Ты ещё, конечно, не совсем взрослый, но ты уже знаешь правду. Знаешь, что бывает и тяжело, и больно, и грустно, и что папа с мамой не всегда будут рядом, не всегда смогут защитить — они не всесильны и даже не вечны, и чудес не бывает, и Дед Мороз — не волшебник, а просто актёр с накладной бородой. И от проблем нельзя спрятаться под одеялом, а любимый плюшевый мишка никогда не сможет тебя защитить.
Ты слишком хорошо это усвоил.
К горлу подступает горький комок.
Мерно скрипят качели. И тебе хочется кричать и выть от гложущей душу тоски. Но ты молчишь, и даже пытаешься улыбаться. Ты ведь уже почти совсем взрослый, тебе уже почти нельзя плакать.
А небо такое высокое и чистое, и море впереди, и тёплый ветер... Так хочется сохранить всё это в памяти, вернуться, снова забраться на эти качели, слушать их мерный скрип...
И ты думаешь, что хотел бы, чтобы так было после смерти. Падаешь в темноту, и вдруг слышишь этот мерный скрип и плеск волн. Открываешь глаза и видишь перед собой такое же море, только ещё бескрайней, и такое же небо, только ещё выше. И с этого неба смотрит на тебя добрый Бог, который хочет, чтобы ты был счастлив, и где-то рядом ждут тебя те, кого ты когда-либо любил.
Глупо, конечно, о таком мечтать, но ты же ещё не совсем взрослый, тебе ещё можно верить, что есть и Бог, и Царствие Небесное, а в нём, непременно, — море, сосны и такие вот качели. Только цепи у них крепятся не к планке, а уходят высоко высоко в небо.
И если разжать руки, не упадёшь, а полетишь — расправишь спрятанные за спиной крылья, поймаешь тёплый, ласковый ветер, и устремишься туда, к той заветной черте, где бездонное море сливается с бездонным небом.
А когда устанешь лететь, можно вернуться к берегу, коснуться босыми ступнями нагретого солнцем песка. Идти через ясный сосновый лес... Там — маленький домик, и возле него, в открытой беседке, ждёт тебя вся семья, уже разлит по чашкам душистый чай, стынут на расписном блюде бабушкины пирожки...
Мерно скрипят качели. И ты уже почти взрослый, но ещё не совсем. И ты ещё можешь верить в чудеса, пусть и не всегда и не во все. Но всё же веришь. Вернее — хочешь верить.
Ты уйдёшь отсюда, умчит тебя далеко-далеко твоя электричка. Даже если вернёшься сюда, то таким, как был, уже никогда не будешь.
Не будешь переживать об этом, не вспомнишь глупой, детской надежды. Взрослому ни к чему помнить о такой ерунде. Но, может?...
Мерно скрипят качели: скрип, скрип.