Сидя как то с кружкой пива,
Я слагать пытался строки.
Выходило косо-криво.
Как же критики жестоки!
Все готовы драть за волос,
И никто не крикнет: «Браво!»
Возопил тогда я в голос:
«Славы жажду! Где ж ты, Слава!»
Вдруг, негаданно-нежданно
В дверь мою звонок раздался.
Я открыл, и дядька пьяный
Предо мною оказался.
Был он лыс, в трусах зеленых,
Как рождественская елка,
С бородою подпаленной,
Весь в цепочках и наколках.
«Ну, поэтище, здорово!
Звал меня, солдатик бравый?
Я Кирдык, сосед ваш новый,
Вячеслав Иваныч. Слава.
Он прошел бесцеремонно,
Отхлебнул мой алкогольчик,
«Пиво глушишь? Что ж, резонно.
Что по ящику? Футбольчик?»
Я стоял, лицом прокисший,
Был не рад такой забаве.
Знать, услышал все же Высший
Судия мой вопль о Славе!
Повернулся дядя Слава,
Улыбнулся плотоядно:
«Что притих-то, бес лукавый,
Ты поэт? Проверим, ладно.
Почитай, чего умеешь,
Только громко и красиво,
А иначе – пожалеешь!» -
Он сказал, хлебнувши пива.
Начал я, все криво-косо,
Дядя Слава ухмыльнулся,
Встал, кулак поднес мне к носу,
Я понюхал и… Проснулся.
Под столом мои тетрадки,
На столе – пивная кружка,
Я лежу в своей кроватке,
Носом нюхаю подушку.
И приснится же такое!
Видно все, пора в завязку.
Сяду, мысли успокою,
Запишу в тетрадку сказку.
Все как было, слово в слово,
А в конце добавлю фразу:
«Коль возжажду славы снова,
Пусть Кирдык приходит сразу!»