У неё не было никогда таких нарядов
Всё трогала, кружилась и падала,
Не умея ходить на высоких каблучках.
Распускала волосы,
Длинные до попы
Вдевала в ушки александриты,
Рубины и изумруды.
Любила себя так...
Всеми глазами всего мира и всеми звёздами.
Только не было никого никогда.
С рождения
Всё одна и одна.
Не заботило это её.
Бродила по совершенно пустой от людей земле
И только весь хлам их идей, их жадности
И несбывающихся надежд был вместе с ней.
Рассматривала листала книги,
Картинки были порой так хороши.
Но слишком много было никчемных
Палочек и кружочков - портили всё.
Звери её не трогали -
Радиоактивность зашкаливала.
Что-то в них осторожничало,
Они обходили её стороной.
Непонятная иногда набегала тоска,
И она начинала выть тихо вполголоса
Или петь...
Ужасно хотелось чего-то, чего не понять,
Видела на картинках, но не вникала.
Помнила только землю всю покрытую пеплом,
Когда она выбралась в первый раз в жизни
Из грязного своего подвала.
И была счастлива - разноцветному миру,
Глаза болели, но привыкли позднее.
Однажды, когда она, искупавшись,
Пряди волос сушила на солнце
В любимом своём пурпурном наряде,
С неба спустился бог,
Был с ней ласков. Что-то шептал непонятно.
Делал ей больно и сладко.
Был долго с ней, но однажды
Вдруг не захотел просыпаться.
Плохо пах и она закопала его
Как протухшего зверя в пепел.
Она правильно сделала,
Потому что из неё вышел
(долго и больно, с кровью)
Новый крошечный бог -
Вылитый Тот.