На світі був осінній полудень,
І він сказав мені тоді:
Поїдьмо, друже мій, по жолуді –
Поїдьмо до Сковороди.
=Роберт Третьяков – Івану Виргану
Был на земле осенний полудень
и Роберт мне сказал тогда,
задумавшись о вечном холоде,
в стаканы наплескав «Агдам»:
– Альоша, як зіграю в ящик я
і папірець не допашу, –
ти будь моїм душеприкажчиком
і так зроби, як я прошу…
Он Славику твердил, и Рахлиной,
и мне, салаге-чурбану,
чтоб положили горький прах его
лежать поближе к Выргану –
на Алексеевском погосте,
подальше от номенклатуры,
куда не ходят даже в гости
подёнщики литературы.
Когда он умер – за вещами я
не рыпался по заграницам,
но не исполнил завещания,
и в том душа теперь винится…
Ведь он при жизни был уверенным,
не помышлявший о Парижах,
что будет, временем обмерянный,
лежать к учителю поближе
и вспоминать в осенний полудень
любимой Маргариты губы…
А в мире будут падать жёлуди
сковородиновского дуба.