Пока арбитры оценивают стихи финалистов, приглашаем завсегдатаев и гостей конкурсной площадки Золотой Пегас принять участие в народном голосовании.
Внимание! Под данной публикацией любой автор сайта стихи.ру, чья страница зарегистрирована не позднее 1 января 2012 года, может оставить свой шорт-лист. Он должен быть оформлен следующим образом:
1 место - № стихотворения
2 место - № стихотворения
3 место - № стихотворения
4 место - № стихотворения
5 место - № стихотворения
6 место - № стихотворения
7 место - № стихотворения
8 место - № стихотворения
9 место - № стихотворения
10 место - № стихотворения
11 место - № стихотворения
12 место - № стихотворения
Стихи, соответственно, получают от 12 до 1 балла.
В конце голосования ведущие подведут общий итог.
Оценка народного голосования является составной частью всех оценок, влияющих на результаты финала,
если в голосовании примут участие не меньше 15 авторов.
Если количество проголосовавших будет меньше, то результат не будет влиять на итоговую оценку,
но победитель народного голосования получит приз зрительских симпатий.
!!!Принимаются только полные шорт-листы!!!
!!!Народное голосование продлится до получения оценок от всех арбитров!!!
№ 1. Бог, любящий метить шельм...
бог любящий метить шельм
эту пометил точно
темный огонь пляшет в глазах полночно
рыжие волосы юбка летает дерзко
ей только шесть
есть ли у шельмы детство?
движется по двору всполохом точно пламя
мальчик соседский ловит ее глазами
жадно так ловит жалобно ей не жалко
жалит его считалкой
васька кисель кисель на веревке висел
мальчик спасайся время придет карусель
рыжих волос выжжет тебя изнутри
ты и сейчас не смотри
воздух вечерний дикой полынью горчит
бабка в окошке ворчит
вот же оторва господи боже прости
и полушёпотом
эта за всех отомстит
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 2. Письмо
...Извини же
за возвышенный слог:
не кончается время тревог...
И.Бродский
Занавешено белым неистовым светом окно.
Клином сходится свет на бездумно растраченном прошлом
и ложится неровной строкою: "Привет, мой хороший!
Как дела у тебя? У меня всё по-старому..."
Вновь
я отправлю тебе пару лёгких воркующих фраз
о делах,
о погоде,
о крохах насущного хлеба...
И ни слова о том,
как тяжёлое блёклое небо
прижимает к земле –
не взлететь,
не упасть,
не пропасть.
Напишу, что жара – хуже пареной репы.
Опять
днём плюс тридцать в тени и всё это достало – нет мочи!
И ни слова о том,
как бездонны бессонные ночи,
и тревожные звёзды
мерцают,
слепят,
холодят.
Напишу, что вот-вот – и ворвётся сентябрь
в серебре
паутинок косых разомлевшего бабьего лета.
И ни слова о том,
как зажжёт осень огненным светом
жар в опавшей душе –
не залить,
не стерпеть,
не сгореть.
Я тебе напишу...
Не вини за сквозящий минор –
всё труднее казаться
беспечной,
насмешливой,
гордой,
всё больнее дышать через комом застрявшее в горле
"Не могу без тебя!" –
вот такое,
мой мальчик,
кино...
И письмо полетит сквозь сетей виртуальную мглу.
Ты откроешь окно –
и не трепетным голубем белым –
схематичным конвертом –
пунктирным,
нечетким,
несмелым -
примостится оно у тебя на странице в углу...
...Занавешено белым померкнувшим светом окно,
где бушует июль и гулят беспокойные птицы...
И забьётся в виске:
"Всё должно, видно,
было
случиться..."
И нажму на "Delete" –
ну не всё ль уже,
милый,
равно?
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 3. Быть тенью
Моя судьба – тянуться за тобой
Неотделимо, безоглядно, молча;
Ступней твоих касаться исподволь,
На выступах и выбоинах корчась.
Моё предназначенье – каждый шаг,
Отслеженный внимательным безглазьем,
Копировать беззвучно, не дыша,
Своё бесплотье смешивая с грязью.
Моя мечта – рвануться от земли,
Скользнуть по стенам, обращённым к свету,
И встать перед тобою визави,
За все грехи призвав тебя к ответу.
И ты замрёшь, споткнувшись об меня,
Ни обойти не сможешь, ни подвинуть...
... не стоит доверяться фонарям
и безрассудно подставлять им спину.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 4. Кружева
по обманной, запутанной паутине вен,
по волнам, взволнованным пузырьками вин,
сквозь черничные заросли мрака под кожей век
прямо к цели, четырехкомнатной, ты плыви.
погуляй по меридианам, человек-челнок,
завяжи узелки на память в районе чакр.
голос нитью непрочной срывается мимо нот –
это ты в глубине позвоночника. вот сейчас
заверни немного левей – и услышишь дрожь,
не теряй направление, не доверяй волнам.
нацарапай на гладком, не ведающем подошв,
«я здесь был». и в счастливый обратный. и не узнай,
как полночно-безлунно под веками на века,
как навязчиво связаны пункты «окно» – «диван».
напоследок замри, позволяя стеклу зрачка
запечатать тебя в неподвластных дыханию кружевах.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 5. Ненужная
Худеет туча, когда плаксиво ей,
ветшает дом, если настежь двери,
а эти двое – до слёз красивые,
я не могла не верить.
Казалось, что имена их выжжены
на мне как руны, и путь их светел.
И улыбалось им сверху Рыжее
и целовал их ветер.
И суть моя не бедой замыслена,
не болью – раны и вкус не солон.
Но снова год облетает листьями
и остывает солнце.
А мне бы им не оставить выбора,
тогда казалось – вполне по средствам.
Но нет, сумели друг друга выорать
на языке последствий.
Легко ли вам из себя выталкивать
таких как я? И не дуть на воду…
А мы становимся просто палками –
уже не держит воздух.
Худеет туча и с неба хмурого
роняет снег, что уже не стает.
Лежу ненужной, стрела амурова,
да снова холостая.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 6. Самый совершенный мир
"Счастье это идеал, но не разума, а нашего воображения."
Иммануил Кант
Вдалеке от государства, где заборы и запоры,
Где идеям изначально предначертана хана,
Где для лбов возводят стены, а сизифам ставят горы
Где все планы курам на смех, есть счастливая страна.
Там тоске и недовольству нет причины априори,
Там система "All inclusive" и повсюду благодать:
Все мужчины по приезду зачисляются в герои,
Хоть они там не воюют и не гибнут никогда.
Там мгновенно графоманы превращаются в поэтов;
И любая тётя Мотя, попадая в те края,
Вмиг становится принцессой, там худеют без диеты,
Там за каждой, чтоб жениться, принцы в очередь стоят.
С точки зрения комфорта, люди там живут как люди –
Всё откуда-то берётся и растёт как на дрожжах,
И подумать не успеешь – счастье вынесут на блюде
И отрежут забесплатно без учёта метража.
Там с высокой колокольни все плевали на гражданство,
Там живёт народ спокойно без надуманных проблем;
Улетают пациенты с регулярным постоянством
В этот сладкий мир иллюзий кто на время, кто совсем.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 7. Нет.
Чувства обрывками рубищ,
сумрачный блюз.
Ты меня всё еще любишь?
– Нет, не люблю.
Гордая, сильная птица –
тяжесть плечу.
Может быть, хочешь проститься?
– Нет, не хочу.
Нитями слов перевита
сетка-беда.
Ты улетаешь для вида?
– Нет, навсегда.
Ранят минуты, как камни
бьют из пращи.
Ты отзовёшься пока мне?
– Нет, не ищи.
Время сотрёт прегрешенья,
спрячет пращу.
Грешник достоин прощенья?
– Нет, не прощу.
Звёздная ночь-медалистка
смотрит легко.
Ты прилетай, если близко.
– Нет, далеко.
Мир темнотою лоснится,
тонет в мозгу.
Можешь мне больше не сниться?
– Нет, не могу.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 8. Ключ к двери.
Дверь. Заколоченная криво, как будто гроб в чумном бараке. Над лестницей стенное чтиво банально корчится во мраке. Иду, ступени расчленяя на до и после вечеринки. Скрежещут вычурно трамваи на повороте у тропинки, ведущей к парку вдоль аллеи, где темнота друг молодёжи, но кадры хроники не склеить, и мы хронически итожим недорассказанные грёзы недоцелованных рассветов, не распрямляя сколиозы в горячке брошенных ответов на суету немых вопросов без продолжения и веры... Дверь, заколоченная косо... Как кошки, ластятся химеры...
Ключ. На брелке из ожиданий в скрипичный не успел свернуться. В пылу лихих самокопаний извёлся весь, как вошь на блюдце. Он подходил, намереваясь, но не втыкал в глубины сути, и возвращался, не пытаясь, блеснув зловещей твёрдой ртутью пред очи тех, кто был причастен, но для причастия не годен. Он был искусен, даже страстен... в секунды, что бывал на взводе. Но взвод подходов и открытий извечно нежил в самоволке неосвящённую обитель с дверями, сбитыми без толку, а также глухо, криво, косо с пути, где истина в финале... Ключ, цвета слизи абрикоса, был белым, но его обгадить смогла легко, без напряженья товарищей прилежных стая... И не выводит отраженья вода, которая стекает...
Ключ от двери... Подходы эти знакомы издавна, до боли. По операм мы те сюжеты проходим судьбами как в школе. Два оборота – нет, не аксель, и не тулуп, лишь телогрейка, в которой был какой-то Вася с тобою рядом на скамейке. С пол-оборота – и затменье. Дрянная, мерзкая погода. Потом настало воскресенье. Христово, сквозь четыре года, что пронеслись бесповоротно, я это вынес, чтоб вернуться... Ах, да, тогда была суббота. И та же вошь, и то же блюдце. И тот же я, хоть постаревший и потерявший зубы, веру... Косяк от двери окосевший. Брелок, обрезанный в химеру... И мы с тобой, как ключ и дверца, как два начала: пень, колода... Ключ, ни от мира, ни от сердца. Дверь, без замка и без прохода...
Печальней повести не сыщешь. Ключ заржавел. Дверь не сдержалась и растворилась – только мыши. И пустота. И бьёт на жалость безвременье круговорота ключей в замках, дверей на петлях. Подъезд, стена в цветах болота. Лишь ночь скрипит по воле ветра...
Никчемный ключ в проём швыряю, как будто в прорубь на Крещенье. Ушли последние трамваи. В парк отрешённых возвращений...
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 9. Я волком рос…
я волком рос / ах было – не было /
горбатый шар стелил мне простыни
рукой отцовской всполох небовый
мои зрачки крепил коростами
я землю грыз клыками желтыми
потертый брюхом перся по воду
и жизнь казалась мне крамолою
где постулаты жались вдовами
я рвал других волков непрошеных
рихтуя шкуры их чугунные
но падал снег на землю крошевом
и выл со мной ночами лунными
я видел кровь в кварталах лесовых
гудящий гон смазливых особей
и сумасшедший рвался бес во мне
когда взывал / СПАСИ МЯ / ГОСПОДИ
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 10. Город мой – одуванчик...
Город мой – одуванчик на майском зелёном ветру –
в пыль-пыльцу перемажется всякий, кто только коснётся.
Чёрный дым испускают тычинки обшарпанных труб...
Город мой – одуванчик, он пахнет бензином и солнцем.
Желторотые скверы по-детски, вприпрыжку легки,
но ему не взлететь – слишком корни упруги и цепки...
Остаётся расти, как морщинкам на сгибе руки.
Так и я всё расту, уподобившись сказочной репке.
Стар да мал меня держат, куда тут с разбегу взлетать...
ветер гонит по жилам то щепки, то детский кораблик.
Город мой – одуванчик, он мне по душе и под стать –
это в будущей жизни я стану степным разнотравьем...
Золотая орда разбивала свой лагерь в саду.
Дед и бабка ворчали: "как эту ораву поборешь..."
Я срываю цветок и ещё неумело иду,
предлагая родным незаметную слабую помощь -
город мой – одуванчик...
Снуют в нём жуки-муравьи,
тёплой мякотью дня переполнены пчёлы-трамваи...
Зреют в тёмной глуби семена-парашюты любви
и в последний момент надо мной синеву раскрывают.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 11. Травинки.
Мне кажется, что над рыбацкими лодками
волнуется море, сбежавшее из дому.
Порывистых ветров упрямые локоны,
дрожат, прогибаясь под летними ливнями.
На тёплой земле, две травинки промокшие,
лежим, укрываясь осиновым месяцем.
И небо, в него паутинками вросшее,
зовёт за собой по верёвочной лестнице,
И пахнет листвою, на плечи наброшенной, –
как будто мы вместе растём атлантидами.
И блики мерещатся сороконожками,
а струйки дождя – перелётными рыбами.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 12. когда стихает сутолока дня
когда стихает сутолока дня
у вечера в просторнейших объятиях,
и ночь грядёт как некое проклятие,
и голосит немолчное дитя,
за стенкой разрывающее связки,
приходит нечто, вместе с коим в связке
и сумерки, и мыслей толкотня.
и нежелание бросить трезвый взгляд
на белый свет, хотя пришлось бы впору,
и всех послать, и соблюсти декорум,
тем более, по-прежнему твердят
о первенстве сиюминутных выгод.
мне попрощаться б надо и на выход
с вещами, да, похоже, нарасхват
такие, с позволенья, артефакты.
а ты мне про наличный капитал,
в то время как никто не запрещал
спросить по-человечески – ну как ты...
в то время как всегда на склоне дня
приятнее бывает болтовня,
куда приятней, нежели теракты
смотреть по ящику... да что я говорю,
ведь это хуже всякой гонореи:
то, чёрт возьми, арабы, то евреи,
то бабы в неглиже, то бабы в ню
заполонили полностью пространство.
да при каком царе такое хамство
могло быть, чтоб скупили на корню,
не приглашая даже к разговору,
весь тварный мир, как будто он ничей,
без памяти, без жертв, без палачей,
без толики сомненья, без разбору.
а ты опять про деньги и кредит
[вот так и получают простатит,
такой, что не подвластен простамолу]
заладила, о господи прости,
удобней пребывать в плену иллюзий.
но, как сказал, по-моему, маркузе,
не удержать свет истины в горсти.
в такую даль забравшись, поневоле
окажешься, как будто в чистом поле,
не зная ничего или почти.
но день придёт, препоны одолев,
привычно распахнётся дверь входная,
и дворничиха, вечно выходная,
зашаркает метлою во дворе. в
конце концов, не так уж много надо:
наладить сон, да плитку шоколада
купить, идя с работы, детворе.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Всем удачи!