Циклоп небес уставил лунный глаз
на мрамор плит, и резче стали тени.
Цикады смолкли. Тих полночный час.
Уснул дворец. Не спится лишь Елене.
Елене душно. Ей покоя нет
на тёплых складках скомканной постели,
её тревожит яркий лунный свет,
бесцеремонно льющийся сквозь щели
высоких окон белого дворца,
сомкнувшего заботливые стены
скорлупкой материнского яйца,
храня до срока девственность Елены.
А ей в глухом безмолвии ночей
мерещатся картины некой битвы:
сиянье шлемов, грозный лязг мечей
и раненых бессвязные молитвы.
Ей выпадет познать богов каприз,
восторг толпы и гибель гордой Трои,
и осознать себя, как ценный приз
очередному славному герою.
Её никто не спросит никогда,
нужна ли ей погибельная прелесть,
не свить ей и лебяжьего гнезда,
её судьба – негаданно, не целясь,
разить иглой запретной красоты,
в яйце созревшей и явленной миру,
даруя совершенные черты
десяткам белокаменных кумиров.
Никто не спросит, с чьих усталых ног
она захочет пыль омыть земную,
что ей милее - лавровый венок
иль детский смех и нежность поцелуя…
Тенеты мойр не в силах превозмочь,
распутницей должна она остаться.
…………………………………………………………….
Морфея вводит к ней в покои ночь…
Елена дремлет. Ей пока двенадцать.
Живопись: Говард Дэвид Джонсон