"Когда легковерен и молод я был,
Младую гречанку я страстно любил..."
А.С.Пушкин.
Толпа ликовала!... Нет. С таким подобостратием, неподдельной радостью и любовью,
определённым образом на этой земле встречали только библейских царей, великих римских
полководцев, императоров - и этого человека!... На сегодняшний день - самую главную загадку всей нашей потёмистой, человеческой истории...
На праздник великой пасхи, через главные ворота Иерусалима, на длинноухом
"осляти" под торжественные, восторженные крики толпы, в пешем сопровождении своих соподвижников и почитателей, в город иудейских царей, вьезжял ИисусЪ, прозванный
всеми Назарянином (что означало что он был родом из города Назорета).
С самого начала своей "карьеры" великого пророка и проповедника, как только он
принял крещение от Иоанна и вышел из вод реки Иордан, вокруг него стали крутиться подозрительные по тем временам, не внушающие доверия личности, прозванные издавна
в народе - книжниками и фарисеями. Эти религиозные "мыслители" своего века и блюстители Моисеева закона - постоянно норовили сбить Назарянина с толку своими с первого взгляда благодушными, трёх-смысленными вопросами, которые казались с виду самыми безобидными... Тем не менее самые кончики этих вопросов, как мягкая губка, были заботливо пропитаны страшным, убийственным ядом человеческой зависти и зловерия. Но как не старались они расставить свои коварные, словесные ловушки, чтобы уловить Назорея - они завсегда оставались с "носом", получая от великого пророка самые неожиданные, правильные и обескураживающии ответы, которые своей простотой обескураживали и ставили этих "учёных мужей" своего времени надолго в филосовскии тупики. Вот и теперь, как трутни мёд, они окружали великого пророка, который в белых одеждах сейчас ехал на ослике и внимательно за ним наблюдая только и искали удобораспологающего случая, чтобы побольнеее его ужалить своими каверзными вопросами.
Напустив на свои лицемерные лица поддельную, набожную радость, затесавшись в толпу учеников и апостолов, с толмутами под мышками, они как никто, громче всех других величали и славили Бога с коварным умилением возглашая - "Алилуйя!" и "Оссана в вышних!"
Белокаменный Иерусалим гудел. Мягко и ярко, окутанное вокруг себя белым саваном, из облаков, празднично светило солнце. Люди радовались. Срывали с себя одежды и кидали их под ноги невозмутимому, гордо шагающему ослику, на котором восседал долгожданный мессия, пророк и спаситель всего народа.
- Оссана! Оссана в вышних!!! - в религиозном "экстазе" ликовала вечно-изменчивая толпа, бросая навстречу своему спасителю пальмовые ветви и одежды, толпа, которая через несколько дней, предав долгожданного мессию на мучительную смерть, со словами, - "Кровь его - на нас и на наших детях!", - посыпая головы пеплом, разрывая на себе одежды и изрыгая непотребные ругательства - распнёт его на кресте.
- Оссана сыну Давидову!!! - затесавшись в толпу сопровождавших, радостно кричали книжники и фарисеи крепко сжимая цепкими пальцами свои толмуты; и тёплый, южный ветерок, святой, Палестинской земли, развевал из под тёмных ярмолок, их чёрные как смоль, змеевидные пейсики...
А среди само-праведных и "набожных" первосвещенников и фарисеев, в главном храме Иерусалима, в тайном полумраке, при свете факелов, уже слагался план, как погубить Назарянина...
Глава 1.
Такого столпотворения разноликая, многоэтажная Америка не видела со дня своего образования. Цепи полицейских и солдат с трудом сдерживали напирающих отовсюду людей. Со всех сторон из толпы неслись радостные крики. Вся улица была усыпана цветами. Из окон домов торчали и веяли всюду звёздно-полосатые флаги, от обилия белых звёзд которых, рябило и пестрело в глазах. На улице, счастливые люди с флажками в руках, такого-же звёздно-поласатого раскраса, пытались подпрыгивать на месте и восхищённо что-то при этом кричали...
Чёрный, бронированный, с открытым верхом, наполированный как палуба американского авианосца "Кадиллак" президента Соединённых Штатов, в который охапками летели цветы, медленно продвигался вдоль живого коридора. Вдруг "Кадиллак"
остановился возле грохочущей как море толпы. И 35-ый президент Соединённых Штатов, сверкая лучезарной, неподрожаемой, голливудской своей улыбкой вышел из "Кадиллака"; и в сопровождении неотступной охраны направился к народу.
Обмениваясь на ходу с собравшимися фразами и рукопожатиями, он успевал тут-же кого-то из них дружески приобнять, с кем-то пошутить, кого-то похлопать по плечу, кому-то подписать автограф. Затем он снова садился в авто, осыпанное цветами всех мыслимых красок, которое нарочито медлено следовало дальше, чтобы через сотню другую метров снова остановиться и тогда, президент опять выходил из авто, шёл к народу и широко улыбаясь, блистая на солнце ровным рядом крепких, шикарных зубов снова пожимал протянутые к нему со всех сторон руки своих сограждан, сожалея только о том, что не может обнять их всех и сразу.
На лице президента непереставая играла обвораживающая, распологающая к себе улыбка. Эта была та самая улыбка которая сводила с ума всех женщин Америки! 35-ый президент Соединённых Штатов одетый в чёрный, дорогой костюм, был ещё относительно молод, статен, грациозен и хорош собою.
О чём думал в эти великии мгновения, освещённый лучами славы, глава самого великого и могущественного государства 20 столетия? - Может быть он думал о кубинском кризисе и о том каким шампунем по утрам моет свою бороду великое, бородатое солнце кубинской революции и враг С.Ш.А. №1 - Фидэль Кастро? - А может быть, американский президент удручённо думал о том, сколько в предстоящей пятилетке большевистские Советы под руководством кукурузного кормчего Никиты Хрущёва соберут со своих полей урожая кукурузы? - Или быть может, он размышлял о ближайших перспективах полётов бесстрашных, американских астронавтов к далёким планетам, затерянным в беспредельной солнечной системе, на которых живут ничего не подозревающии о С.Ш.А гуманоиды, дабы при обнаружении таковых, привнести в их жизнь идеи американской демократии?
Но как это будет не странно кому-то услышать, 35-ый президент Соединённых Штатов ну совсем никак не думал о марке шампуня, которым Фидель обычно мыл по утрам свою экстровогантную, революционную бороду. Не думал он и о большевистской Россииу с её урожаями и бескрайними кукурузными полями... Так-же его совершеннейше не волновали и поиски гуманоидов, в затерянных просторах бесспредельной вселенной...
Но мы то с вами знаем дорогой читатель, о чём он думал! В этот торжественный момент своего триумфа, он, 35-ый президент Соединённых Штатов думал только о ней. О ком-же ещё?! Нет. Не о той что сидела сейчас в модной шляпке рядом с ним в шикарном, бронированном лимузине, который поблёскивал на солнце волшебным светом, своих наполированных, хромированных деталей и кокетливо помахивала ручкой толпе, обнажив свои жемчужно-ровные, белые зубки. Ну конечно-же нет! В этот момент, 35-ый президент Соединённых Штатов, думал только о той, с которой вот уже два года как, втайне ото всех, втречался в лучших, фешенебельных гостиничных номерах.
Джек познакомился с ней в Нью-Йорке, на одной из вечеринок, ещё в бытность свою сенатором. У Френка Сенатро, у этого американского соловья и его друга, был какой-то пышный банкет, по какому-то случаю. Было много приглашённых: первые лица страны, бизнесмены, их жёны, великосветские львицы и прочее, когда вдруг появилась она - синекурая, голубоглазая блондинка с внешностью ангелочка - и Джек потерял голову!
Их первая бурная ночь пролетела в отеле "Плазо". Скоро встречи их стали всё чаще и чаще. Маленький роман закрутился и перерос в нечто большее чем простая, бульварная, любовная интрижка. Да - Джек тогда совсем потерял голову!
...Сегодня вечером она будет ждать его всё в том-же отеле, ставшим за долгое время для них, их любовным прибежищем. И снова, всё опять будет как тогда - в первый раз!
Джек снова вышел из машины и не переставая улыбаться направился к толпе.
- Он у нас такой красавчик! - кокетливо ворковали две молоденькие подружки-красотки из толпы, тайно вздыхая и мило при этом улыбаясь.
- У этого парня настоящии яйца! - густо пробасил стоящий чуть сзади девушек, широкоплечий, техасский рейнджер в большой, ковбойской шляпе. Пытаясь прорваться через густую толпу, ближе к оцеплению (кто его знает, может и ему удасться пожать руку 35-му президенту Соединённых Штатов, если только хорошенько постараться?!) рейнджер увлекаясь вперёд, ловко заработал локтями. Десятки тысяч рук, в неистовом порыве, как тянется к солнцу всё живое, тянулись из толпы к президенту. И он снова, до отторопи в ладонях пожимал эти руки обеими своими. Вот, возле самого оцепления, прямо напротив президента, из гущи толпы вынырнула большая, ковбойская шляпа, а из под неё выглянул рейнджер, на обветренном, загорелом лице которого красовалась самодовольная, детская улыбка.
- Эй! Старина! - Джек! - мощно забасил ковбой глядя на президента как своему закодычному другу. Джек нерасторопно повернулся на окрик и в ту же секунду, в его расскрытую ладонь нырнула мощная, грубая, культяпистая пятерня ковбоя и крепко зажав ладонь стала трясти его руку.
- Джек! - по детски умилённо кричал ковбой, - Я месяц не буду мыть свою руку! Слышишь Джек!?... - а Джек уже пожимал десятки и сотни других рук, подписывал автографы, дарил свои очаровательные улыбки направо и налево, с кем-то фотографировался, шутил.
Солнце светило сегодня как никогда! Да, оно старалось сегодня оставить надолго о себе только позитивные впечатления; и казалось, оно тоже хотело пожать руку 35-му президенту Соединённых Штатов. Но у солнца, как это и не печально, совсем нету ручек и потому, оно тайком, незаметно ото-всех, незаметно пожимало ладони президента
своими мягкими, тёплыми, солнечными лучами.
Люди из толпы, стремясь коснуться президента теснили полицейских и радостно улюлюкая, смотрели на лидера великой нации с неподдельным восхищением и почитанием. А из окон чердака. С одного из соседних домов. Через прицел оптической винтовки, оком мертвецки холодного дула, пристально и равнодушно, одним глазом, на Джека уже смотрела его смерть.
*****************ДЖОНКАНО***********************
Джонкано проснулся не в очень хорошем расположении духа. На звон колокольчика
прибежала горничная.
- Родзина! Кофе и виски! - исполнив лёгкий реверанс, хорошенькая, златокудрая
Родзина, с приятной, обезоруживающей, маленькой родинкой у левого края уголка рта и пышной алой розой в волосах - мягко изчезла.
Джонкано чувствовал себя здесь в Америке итальянским аристократом. Хотя вид его деятельности был далёк от уклада аристократических кругов - ну например Британии. А его манеры и сицилийский акцент, несмотря на дорогую одежду, выдавали в нём, всего-лишь очень незаурядного, успешного итальянского ганстера своего времени. Джанкано любил классичесскую музыку, роскошных женщин и посещать по воскресениям церковь.
Джонкана Маме Сальваторе - он же: Сэм Голд, он же "Капо ди тути Капи" (босс боссов мафии) был на этот момент самым могущесвенным и влиятельным преступником Америки. Он правил Чикаго имея под своим началом 50 000 мафиози всех уровней. Влияние его расспространялось по всей Америке вплоть до Гавайских островов. Он получал доходы от проституции, азартных игр, вымогательства, котробанды, торговли оружием и наркотиками, весь этот "теневой бизнес" не облагался никакими налогами (за исключением казино) и приносил мафии миллионы долларов в неделю. На протяжении своей жизни Джонкано арестовывался более 70 раз, хотя в тюрьму угодил только дважды и то, на небольшие сроки. Ещё до того как ему иполнилось 20 лет он подозревался в совершении трёх убийств. В юности он был телохранителем небезызвестного "Пулемёта" (Джека Мак Герна) профессионального убийцы мафии, который вместе с "Большим Тунцом" (Тони Аннардо) подозревался в знаменитом побоище в день святого Валентина в Чикаго, во время которого была уничтожена банда знаменитого Бакси Морана. Одно время Джонкано, был главным исполнителем (палачом) синдиката. В 1943 году, призывная комиссия армии С.Ш.А. не взяла его на службу по причине "Врождённой психопатии"...
Перейти дорогу Джанкано, было всёравно, что вбить собственной рукой последний гвоздь в крышку своего собственного гроба.
Одетый в роскошный халат, закинув волосатые, цвета горького шоколада ноги на стол, Джонкано сидел в шикарном кожанном кресле, которое было обито кожей редкого африканского бизона и запивал выпитое им виски - чёрным кофе с молоком. В дверь огромной, дорого и со вкусом обставленной спальни "Капо ди тути капи" увешанной полотнами очень известных художников, дважды тихонько постучали.
- Да Амиго! - небольшого роста, коренастый, лет пятидесяти пяти, смуглый Джонкано лениво потягиваясь и нахмурясь, внимательно рассматривал стакан виски в своей правой руке.
В спальню вошёл "Амиго" - как его называл дядя за его испанскую бородку и крутой норов. Настоящее же имя "Амиго" было Филиппо.
- Вы звали меня дядя?
Джонкано встал, расскинув в приветствии руки подошёл к племяннику, с любовью осмотрел того с ног до головы и обнял его.
- Как ты похож на своего отца Филиппо! Ты знаешь, мне его так не хватает! - Джанкано оторвался от племянника и снова стал рассматривать его лицо, - Тогда в Чикаго перед тем как я разможжил голову этому придурку Бакси, тот успел всадить три пули твоему отцу в грудь. Твой отец и мой брат умер у меня на руках, оставив на моё попечение тебя и твою мать... - босс боссов, утёр набежавшую от самого сердца скупую, исреннюю слезу и сглотнул вставший ком в горле, - Твой отец был славный малый Филиппо! Я всегда буду гордиться им! - Джонкано подошёл к столу и налил в два стакана до краёв виски.
- Подойди Филиппо. Сегодня ровно 20 лет как твоего отца нету с нами, давай помянем твоего отца Филиппо. Да будет святая ему память! - они молча выпили.
Филиппо не отрывая глаз внимательно смотрел на дядю запоминая всё до последнего
услышанного им слова.
Филиппо уже давно был не новичком в синдикате. С ранних лет он успел проявить себя как настоящий боец участвуя в многочисленных разборках с афроамериканцами и латинос. У племянника "Босса боссов" было сильное тело, красивое, молодое загорелое лицо и чёрные как обувная вакса вьющиеся густые волосы. А тонкая, аккуратная
"испаньолка" придавала ему вид настоящего, крутого "мачо".
Дядя взял со стола дорогущую кубинскую сигару. Откусил с одного конца. Небрежно
выплюнул ошмёток сигары на пол. Прикурил от большой, золотой, настольной зажигалки исполненной в виде кающейся Магдалины, с огроменным посередине, цвета свежей крови на ней рубином. И начал попыхивая сигарой задумчиво расхаживать по спальне, время от времени жестекулируя руками, как обычно жестикулируют все итальянцы когда немного нервничают.
- Ты что-то узнал об этой шлюхе Амиго? Встречалась она с кем-то вчера? Если да, то меня уже интересует имя этого покойника! - дядя остановился и внимательно посмотрел на племянника.
- Да дядя. Вчера вечером она встречалась с Джеком. По всему видимо они встречаются уже давно. Мои люди прижали её водителя, этого толстого идиота и тот выложил что она бегает к Джеку весь тот год, который он у неё и работает.
Джанкано подошёл к племяннику и нервно заглянул ему в глаза.
- Это правда Амиго?
- Да дядя - это правда. Она вышла из номера только под утро и сразу поехала на сьёмочную площадку. Чуть позже вышел и Джек.
Джанкано замолчал. Кровавый багрянец окрасил лицо босса.
- Шлюха! - Джонкано бросил сигару на пол и начал в порыве ярости топтать её своими волосатыми ногами, на которых красовались ярко-жёлтые сандалии из кожи австралийского кенгуру редких пород.
- Шлюха! Шлюха! Мерзкая шлюха! - Джанкано затрясло, пошатываясь он подошёл к столу и рухнул в кресло. Взял со стола стакан с виски, жадно сделал три больших глотка и закрыл глаза. Холодная, обжигающая боль наполнила левую сторону груди, -"Ты разбила мне сердце!"...
Они познакомились в Нью-Йорке на одной из пышных вечеринок у его друга Френка Сенатро. Джанкано влюбился в эту бестию с ангельским личиком сразу как только увидел её. Они стали встречаться. И вскоре, Джанкано уже не мыслил себя без встреч с нею. Между тем Джонкано частенько позволял в угоду себе попользовать и других самых дорогих шлюх Америки - актрисы, певицы, сногсшибательные модели, все они имели свою цену и никогда не отказывали в "любви" тем, кто хорошо за неё платил. Как говорится "ничего личного - бизнес есть бизнес". Эти великолепные, отмеченные дьяволом, неземной красоты кино-дивы, модели и певицы, которых мы можем и сегодня ещё лицезреть на оболжках многих дорогих, глянцевых журналов - доставлялись по прихоти Джонкано самолётами из любой точки Америки. Спальня "Капо тути ди капи" перевидала столько голых задниц знаменитостей!!! - Что если я стану их всех сейчас вам перечислять, то мы так и не узнаем чем-же закончилась наша история...
Так вот, все эти дорогие "леди" и в подмётки не годились новой сердцеедке
"мистера" Джонкано, которая творила в постели такое! - чего не могла повторить не одна из дорогих, великосветских шлюх. При этом новая сердцеедка никогда не забывала, прогрызать и относительно большии дыры, как в сердцах своих очередных "избранников", так и в их тугих кошельках.
- Вот с-сука! - сидя в кресле разачарованно думал "Босс боссов" понуро расскуривая сигару элитного сорта, - "Чего ей не хватало!? Но Джек! Ведь я всегда считал его своим другом и доверял ему!!!? Ведь благодаря мне, Джанкано! Он добыл себе тогда на выборах те самые недостающии голоса чтобы побороть старикашку Никсона и стать президентом! И вот она благодарность!!! Ну ладно Джек!...
Джанкано откинулся на спинку кресла, сомкнул веки. Перед глазами поплыл вязкий,
тяжёлый туман и начал рассеиваться. Стал виднеться зелёный остров, который мягко, со всех сторон, как дорогую жемчужину, облизывало море. Вот остров всё ближе и ближе... Джонкано увидел необычайно зелёные поля этого острова, почувствовал сладкий, упоительный, знакомый воздух, запах скошеных трав, вкус мёда и вкус молока которым поила его бабушка. А вот и старая сицилийская церквушка в которую каждое воскресение для молитвы его водила бабка...
А вот он шагает рядом с дедом вдоль пастбища овец. И дед его, ещё крепкий старик на его хвастливое заявление что у него очень много друзей, внимательно всё выслушав, чуть подумав, поигрывая винтовкой говорит ему:
- Друзья сынок - это штучный товар которым должно гордиться! Но если вдруг твой друг предаёт тебя, что бывает правда очень редко, то поверь мне, своему деду - такой должен перестать дышать с тобой в этом мире одним воздухом! - мальчик ненадолго задумался и начал трясти деда за рукав.
- Дед, а дед, а почему друзья предают?
- Хм... Друзья предают сынок или из-за больших денег, или из-за красивых женщин...
Мальчик поспевая за дедом быстро что-то думает. Снова тянет деда за рукав.
- Дед, а дед. А тебя предавали?
Дед остановился, как-бы что-то припоминая, продолжая поигрывать винтовкой.
- Когда я был ещё молодой, ну скажем так, как сейчас твой отец, мой лучший друг предал меня из-за одной красивой женщины. Да будет земля ему пухом, - и старик перкрестился, видимо вспомнив не самый приятный эпизод из своей жизни.
- Ты убил его дед? - мальчик волчонком, осуждающе смотрел на деда, - Но ведь людей убивать нельзя дед!
- Да, нельзя. Это очень тяжёлый грех - убийство. Но я сделал только то, что должен был сделать. Так повелось у нас от наших стариков. Уже давно. Предательство друзей у нас никогда не прощают! И ты. Слышишь!? И ты никогда не должен прощать! Запомни! Никогда! Никогда! Никогда......
- Дядя, дядя! - что с тобой?! - Джонкано открыл глаза от того что его трясёт Филиппо, реальность вернулась, он мутновато посмотрел на племянника:
- Ничего страшного Филиппо, я только сейчас видел твоего покойного прадеда..
Джонкано взял со стола новую сигару, понюхал её, надкусил один конец, другой
смочил в виски. Выплюнул сигарный ошмёток на бархатистый ковёр, ручной, афганской работы. Прикурил. И закинув голые пятки на стол, стал раздумчиво курить, непренуждённо пуская над столом облака густого дыма.
- Это великолепные сигары Амиго! Ты знаешь моего старого друга Сантьяго, главаря кубинской мафии? Это он поставляет мне эти бесподобные сигары. Да. Каждая из них стоит 1000 долларов! Это великолепные сигары Амиго! Такие курят только арабские шейхи, товарищи Хрущёв с Брежневым, сам Фидель - и я Амиго! - Джанкано довольно затянулся надув щёки так, как маленький ребёнок надувает их перед тем как надуть воздушный шарик. Вот Джонкано как бы дразнясь выдохнул, сделав губами "Пф-фьююю" и тяжёлым, посоловелым взглядом посмотрел на племянника.
- Ты ведь знаешь Амиго как я люблю тебя? - Амиго согласно развёл руками.
- Я знаю дядя.
- Ты знаешь что я способен на всё ради тебя, мой маленький Амиго?
- Да дядя.
- Тогда приклони своё ухо и послушай меня, своего дядю внимательно сынок и постарайся ничего не пропустить, - Джонкано указав концом сигары на племянника чуть подался в кресле вперёд к Филиппо, - Я хочу сказать тебе нечто сынок! Я хочу чтобы ты убил его! Я хочу чтобы ты убил его, как убивают бешенных собак! Как убивают предателей! Холодно и безжалостно!... И знаешь почему я этого хочу?
- Мне всёравно дядя, - безразлично ответил Филиппо с глубоким равнодушием, - Но так как ты спрашиваешь меня, то и я в ответ спрошу тебя - Почему?...
- Потому-что сегодня Амиго, я узнал, что меня трахнули! Меня! Самого Джонкано Маме Сальваторе! Твоего дядю! От тихого упоминания имени которого дрожат даже покойники на кладбищах - в этой грёбанной стране! И у меня такое ощущение мой мальчик - что меня трахнули уже не в первый раз! - Джонкано сделал жест племяннику и Филиппо подлил виски в стаканы.
- Я хочу чтобы ты убил этого ублюдка при большом скоплении народа! Возми столько денег и людей сколько понадобится. Но помни! Ты должен всё сделать так, чтобы никто, ничего и никогда не узнал!
- Да дядя, - согласно покачал голофой Филиппо, - Я всё понял... - Джонкано поднял стакан.
- Как же ты похож на своего отца! - Джанкано снова пристально поссмотрел на племянника, - За удачу мой маленький Амиго! Она тебе понадобится! И пусть Господь хранит тебя мой мальчик!
- За удачу Дядя! - и выпив до дна, Филиппо поспешил из кабинета.
От рукопожатий у Джека уже заболелеа рука. Охранники (сотрудники Ц.Р.У.) сопровождавшие его повсюду, тактично стали намекать, что уже пора ехать. Но народ всё не отпускал своего президента. Вот он опять кого-то обнял, вот потрепал по голове маленького мальчика которого держала на руках молодая, симпатичная мамаша и мальчик сунув пальчик в нос почему-то сразу "накуксился" и захныкал. Море народа колыхало и бурлило еле сдерживаемое полицейскими кардонами.
- Мистер президент нам пора... - торопили охранники.
- Джек! Я не буду мыть эту руку целый месяц! Слышишь Джек!...
Наконец Джек сел в "Кадиллак". Начинала одолевать лёгкая усталость, припекало солнце, пот выступил на лице Джека, он отёр лицо платком, поцеловал жену сидящую с ним рядом на заднем сидении. И снова вспомнил её... Сегодня вечером она будет ждать его...
Нет. Жаклин тоже у него красавица! Но он уже привык к жене настолько - что совсем перестал замечать её достоинств... А сегодня вечером... Он снова увидит её! Будет вдыхать её дурманящий запах волос. Целовать её нежный, чувственный рот. Трогать её колени, грудь, обнимать и ласкать её нежное, поддатливое тело. Лёгкая, как у мальчишки, приятная истома предвкушения тайного свидания расстеклась и заполнило всё его существо.
Джек повернул лицо к гудящей, пёстрой толпе. Водитель уже готовый тронуться внимательно наблюдал в зеркало заднего вида за президентом - не подаст ли тот ему знак к дальнейшему движению? Блистало солнце. Президент приподнялся на своём месте. Вскинул руки к народу в прощальном приветствии. Улыбнулся всем на прощание своей яркой, неповторимой, обезоруживающей, белоснежной, президентской улыбкой и присел на место, дав условный знак шофёру "трогать".
- "Я так люблю тебя детка..." - было последнее что успел подумать 35-ый президент Соединённых Штатов. Он ещё раз подчёркнуто, почему-то повернул как-бы на прощание голову в сторону ликующей толпы. Стекло оптического прицела, ослепив, плюнуло в глаза, яркой, солнечной вспышкой из окна чердачного проёма. Мозг президента зафиксировал яркий, зловещий, солнечный отблеск. Это было последнее что увидел 35-ый президент Соединённых Штатов.
Амиго нажал курок.
С такой великой скорбью и болью, с таким единением в своём горе и чувством искренней утраты, Америка не выходила на улицы со времён похорон Авраама Линкольна. Сегодня все флаги Соединённых Штатов были приспущены. Казалось сама природа безутешно скорбит вместе с миллионами американцев вышедших на улицы.
Ликование которое царило здесь несколько дней назад сменилось всеобщим унынием, горечью, печалью и чувством глубокой и безвозвратной утраты. Не было уже слышно как совсем недавно, радостных, восторженных криков толпы. Вся страна опоясалась оковами траура, и впала в тяжёлый, чёрный обморок.
Чёрный, наполированный катафалк с гробом 35-го президента С.Ш.А. медленно продвигался вдоль улицы, с обеих сторон которой скорбно стояли толпы молчаливого народа. Люди прощались со своим президентом. Да! Эти люди любили своего президента! Они любили его наверно так, как теперь уже никто и нигде, так не любит и не будет любить своих президентов! Они любили его так, как когда-то любили своего императора французы, которые через много лет после смерти, стоя на коленях вдоль Сены, приветствуя, встречали прах своего великого императора - прах Наполеона...
Люди плакали. Бросали цветы под колёса чёрного катафалка, в тонированных стёклах которого как в зеркале, отражались скорбные лики пришедших для прощания американцев.
Катафалк марки "Ка-де-ллак" двигался совсем тихо-тихо, неспеша и бесшумно, как бы давая Америке хорошенько, попрощаться со своим любимчиком.
В этом месте я хочу сделать небольшое лирическое отступление и извиниться перед читателем за то, что искренне увлёкшись деталями, чуть было не ввёл его в небольшое заблуждение!
Всё было совсем не так, как сказано чуть выше! Я вам наврал! Вернее всё было так, - но не совсем. Да. Были слёзы. Море народа в траурном одеянии. Женщины в чёрном. Приспущенные по всей стране звёздно-полосатые флаги... Всё это было! Но, это был не отполированный до блеска как пряжка английского полицейского, чёрный катафалк марки
"Кадиллак"! - А артилерийскийе лафеты!
Да! Это были артилерийские лафеты, на которых покрытый большим и ярким , звёздно-полосатым флагом возвышался гроб 35-го президента Соединённых Штатов!
В артилерийские лафеты были впряжены четыре грациозные, белые лошади, которые медленно тянули гроб президента вдоль живого, людского коридора. Солдаты морской пехоты С.Ш.А. в парадных, чёрных мундирах, белых фуражках и таких же белых перчатках, сжимая в руках легендарные винтовки "М-16", неспеша, как оловянные солдатики, чётко "вышагивали" по обе стороны от лафетов. Всё же остальное пожалуй - я рискну оставить без изменений...
Гроб 35-го президента Соединённых Штатов на артилерийских лафетах, покрытый звёздно-полосатым флагом в сопровождении морских пехотинцев двигался по улице.
Женщины в чёрных одеждах, тихо всхлипывая, отирали платочками свои чувственные носики и глазки. Да что женщины! Даже некоторые из мужчин не выдержав переполнявших их чувств - пускали слезу.
- Он был такой красавчик! - тихо рыдая щебетали две подружки-красотки в чёрном.
- У этого парня были настоящии яйца! - скорбно содрогаясь голосом - пробасил техасский рейнджер в большой, ковбойской шляпе, стоящий чуть позади девушек, - Прощай Джек! - и ковбой, огромной своей ладонью отёр набежавшую на лицо густую, жгучую слезу.
Артилерийские лафеты с телом президента, неспешно пройдя вдоль траурной толпы,
исчезли в конце улицы, они увозили 35-го президента Соединённых Штатов в неведомую вечность, уготованную ему его народом и великой, мировой историей...
********************ПОСЛЕСЛОВИЕ**********************
Спустя некоторое время после вышеописанных событий тело синекурой блондинки было найдено в одном из грязных подвалов на окраине Нью-Йорка. Говорят над ней мучительно-долго издевались. Ешё говорят что она была к тому времени уже заядлой наркоманкой. Но точно этого никто не знает, а потому давайте и мы оставим этот вопрос открытым...
Джонкано Моме Сальваторе скоро близко сошёлся с ребятами из Ц.Р.У. и принял участие в тайном заговоре по ликвидации врага Америки №1 - Фиделя Кастро, открывшего двери коммунизму в Латинскую Америку. Используя свои криминальные связи на острове Свободы, вместе с Ц.Р.У.(шниками) Джанкано пытался убрать бородатое солнце кубинской революции отравленными сигарами. Но ко времени проведения операции,
Фидель вдруг почему-то бросил курить.
Тогда заговорщики решили отравить Кастро с помощью повара одного из ресторанов где частенко обедал "Комонданте". Замысел состоял в том чтобы подсыпать "Команданте"
специально разработанный в секретных лабороториях Ц.Р.У. яд. Спустя некоторое время Фидель бы тихо скончался, а вскрытие ничего бы не показало. Но "Команданте" почему-то вдруг неожиданно перестал посещять свой любимый ресторан.
Тогда заговорщики составили другой план. Самый нелепый из множества ими придуманных. Суть его состояла в том - чтобы лишить солнце Кубинской революции его бороды (дабы скомпроментировать его в глазах мировой общественности). Представьте
себе легендарного Команданте без бороды и совершенно лысого - смешно не правда ли?
Операция под кодовым названием "Кубинская Борода" должна была войти в основную свою фазу во время ожидаемой зарубежной поездки "Команданте" по странам соц.лагеря.
План был таков. - Общеизвестным средством для удаления волос являются "соли талия". При взаимодействии этих "солей" с кожным покровом человека, эффект бывает
однозначным- волосы с тела человека опадают! "Сделать это не сложно!" - решили заговорщики. Останавливаясь во время своей поездки в гостиницах, Кастро естественно будет выставлять свою обувь в коридор для её дальнейшей чистки. "Вот тут то ребята и не зевай!" - остаётся лишь подложить в обувь соли талия - и "Привет тебе -Команданте!". Но как назло, поездка Кастро по странам соц.лагеря в самый последний момент была почему-то отменена!
Говорят что у Феделя была сильно развита интуиция. Более же компетентные источники утверждают что "Команданте" помогала Советская разведка постоянно предупреждая его о грозящих опасностях через множество своих резидентов на Кубе.
Как бы там нибыло. Все эти тайные заговоры в конце концов закончились полным крахом и провалом ребят из Ц.Р.У., а затем и громким политическим скандалом.
Ещё через какое-то время "Босс боссов" Джанкано Маме Сальваторе был застрелен при невыясненных обстоятельствах в своём шикарном особняке в Оуи-Парке семью пулями в рот, что является одним из из способов расправы мафии с теми кто нарушил обет молчания "Омерто". А может быть это была совсем и не мафия???
Его племянник красавчик Филиппо, унаследовав от дяди миллионы доллоров рванул в Мексику где и пустился во все тяжкие. В одну из "бурных" клубных ночей, Филлиппо был зарублен одним злым мексиканцем - мачетой, в пьяной драке, из-за одной хорошенькой танцовщицы.
Деньги же оставленные дядей своему племяннику в округлых суммах так и остались до сих пор висеть невостребованными на счетах одного из солидных, Швейцарских банков, придав нашей истории заключительный, жирный шрих...
P.S. До сих пор любой мальчишка в Техасе укажет вам как проехать на ранчо дяди Билла, который сидя вечерами у камина, в окружении своих внуков, рассказывает им о былых, славных временах и о том, как Джек Кеннеди, 35-ый президент Соединённых Штатов, пожал ему руку, которую он как и обещал президенту, не мыл целый месяц!
Закончив в очередной раз свой тривуальный рассказ (каждый раз в который старина Билл для разнообразия и сочности восприятия картинки вставлял что-нибудь новенькое от себя) - Билл, в своей большой, ковбойской шляпе, покачиваясь в кресле-качалке и задумчиво гляда на пылающие поленья в камине, немножко со вкусом попивая шотландский виски и раскуривая шикарную, кубинскую сигару, выпустив в самый потолок очередную, густую, обволакивающую порцию сигарного дыма, непременно добавлял от себя всегда одну и ту-же заключительную фразу:
- У этого парня, не в пример многим другим - были настоящие яйца!