Смог. Нечистый смог таится между небом и землей,
Весь город в дыме. Мы задыхаемся, но курим.
Я разбавляю эту смесь людей непонятным веществом,
Пока народ наш тянется к непонятной дури.
Вот одна. Соседка снизу ругается и тащит за собой ребенка.
Он только что разбил очки. Какая же печаль!
Ей жаль предмет, что стоит девятьсот рублей в поселке,
Но то, что так бесценно, ей никогда не жаль.
А вон другой. Начальник ЖКХ с трудом волочит ноги из-за брюха.
Зеркальная болезнь – он туфли видит только в отраженье.
Но дядя информирован сполна и слепо верит слухам,
И вот теперь наш дом на грани зараженья.
А вот красавец, что озаряет наш район улыбкой из пяти зубов.
Здесь нынче мода новая – штаны с лампасами и туфли-казаки.
Он материться через слово, часть ворует, но пьет же за любовь!
Для остальных он сделал список, название «враги».
Или вот, толпа. Человек шестнадцать насчитал я в прошлый раз.
Для них нет разницы, японец ты, шотландец иль якут.
Им важен твой язык, цвет кожи, и конечно разрез глаз.
Да и все, кто отличается, под их «панишмент» тоже попадут.
И иногда. Раз десять на неделю мне хочется войти в толпу.
И прокричать на ухо каждому: «Очнитесь же, народ!»
Но бесполезно все, я знаю, не стоит подгонять вражду,
Здесь вымирает каждый, кто вышел из других пород.