Эпатаж
ЛЕС
О сути, природе, цели (и т.д.) эпатажа можно много говорить, спорить (и т.п.) – и не родить истины в этом споре. Ибо мнения полярны и непримиримы, и суждения неизменно тенденциозны – по крайней мере, с точки зрения противоположного «полюса». Поэтому я, как человек, претендующий хотя бы на относительную объективность, хочу сразу оговорить: изрекать истину в последней инстанции не собираюсь; я всего лишь человек – со своими вкусами, взглядами и пристрастиями. Поэтому всё, что скажу, – это моя, глубоко личная точка зрения. И для начала сразу ее обозначу: я не люблю эпатажа, не симпатизирую ему, не принимаю душой, хотя рассудком вынуждена принимать как данность.
Итак, начну с попытки понять противоположную точку зрения – так сказать, «идеологов» эпатажа.
Да, эпатаж – это бунтарство, это протест, это гипертрофированная, гротескная, доведенная до абсурда (читай – цинизма) степень отрицания неких норм, почему-то претящих эпатирующему автору.
Что ж, почему бы и нет, в конце концов? – нормы-то и впрямь могут быть чем-то косным и загнившим, пошлым и безвкусным – словом, «достойным оплевывания». «Мысль вашу, мечтающую на размягченном мозгу, как пьяный лакей на засаленной кушетке, буду дразнить об окровавленный сердца лоскут...» и т.д.
Кстати, цитата-то, можно сказать, из классика – и лет ей без малого сто.
К чему это я? Нет, не к тому вовсе, что поэт, начинающий как «эпатажник», может в дальнейшем стать апологетом строя – отнюдь: я не перестала глубоко чтить Маяковского и считать его одним из ярчайших поэтов своего (и не только своего) времени. Я о другом – а именно: о том, что вот был футуризм – самое, наверно, эпатажное явление в литературе Серебряного века; что их манифест, даже само его название – «Пощечина общественному вкусу» – это, собственно, и есть формула эпатажа.
Но какой смешной и наивной, почти милой, кажется сейчас, по прошествии сотни лет, та задиристость – по сравнению с нынешней агрессивностью! Как часто бывает в истории, что-то повторяется, но в более грубых и жестких (что не означает – в более ярких) формах. Эпатаж эпатажу рознь. Те эпатировали иными средствами. Слова там всякие непонятные выдумывали и прочее – прямо-таки целомудрие: ни брани ради брани, ни грубого физиологизма и натурализма.
Я не пытаюсь сейчас обсуждать роль, место, вклад футуристов в русскую литературу (хотя – много ли мы знали бы о тех же Бурлюке и Крученых, не будь они современниками и – на тот момент – единомышленниками Маяковского?)
Но ведь вот что занятно: общественное-то мнение от их «пощечин» не больно пострадало. Ну, шокировали, ну, будоражили, ну, «сбрасывали с Парохода Современности» – а те-то, сброшенные, однако, не потонули. И вовсе не факт, что общественное мнение – это плохо уже потому, что оно общественное, то есть общепринятое.
Но это я помаленьку перехожу к своему личному отношению к эпатажу, а именно – к тому эпатажу, который предлагается ныне, и в частности – рукописями, представленными на литературный семинар.
Итак, протест. Против чего? Мне очень понятно объяснили: против той поэзии, которая по сути есть услаждение слуха.
Признаю: я, очевидно, примитивна, консервативна, недостаточно «продвинута» и т.п. Но в самом по себе услаждении слуха как таковом я не вижу греха. Какое зло в гармонии? Почему плохо любить музыку, которая мелодична, и любить слово, которое музыкально? Зачем тогда стиху ритм и рифма?
Да, я понимаю: одно только услаждение – этого мало. У стихов есть иные, скажем, функции – поэт сам для себя (и – через себя – для читателя) «расставляет приоритеты». И читатель, со своей стороны, расставляет. И лично я – как читатель, как человек, любящий поэзию и русский язык вообще; как личность, наконец, – предпочитаю, чтобы мой слух услаждали, а не оскорбляли. Спору нет, от избытка сладости может тошнить. Но помойка как альтернатива сладости меня не устраивает. Назовите это чистоплюйством – однако я предпочитаю иной термин: чистоплотность. Или даже, если угодно, брезгливость. Я считаю, что сквернословие (неважно, относятся ли скверные слова к «нормативу» с точки зрения филолога: от того, что какие-то из них вошли в словари, в обиход, в многочисленную печатную продукцию, они не перестали быть скверными, если оскорбляют) – так вот, я считаю, что сквернословие в литературе губительно, разрушительно для дорогого моему сердцу русского языка, что литература, опускающаяся до сквернословия, вольно или невольно поощряет сквернословие бытовое и общеязыковое, по крайней мере, дает ему индульгенцию. Поэтому протестовать против этого я намерена и буду.
Я понимаю и то, что не литература – первоисточник языковых сдвигов в обществе, что не она повинна в обеднении, снижении, обескультуривании русской речи – она заимствует и отражает. Но – и участвует таким образом. Да, конечно: что есть, с тем и имеем дело. Но как человек пишущий, я вижу свою задачу не в слепом следовании этим сдвигам, а в попытке уберечь и сохранить то, что еще возможно уберечь и сохранить.
Это один аспект. Теперь – что касается, так сказать, психологии эпатажа. Как врач, с психологией и психиатрией несколько знакомый, я совершенно отчетливо понимаю, что к эпатажности склонен определенный личностный тип: это чаще всего истероиды. Это совсем не обязательно патология (психопатия) – это может быть акцентуация характера или просто характерологическая особенность. А что есть истероидность? Это, в первую очередь, демонстративность. Я помню даже формулу, которой кто-то из ученых обозначал основные черты истероида: Э,Э,Э,ПИ. Три «Э» – это эгоизм, эгоцентризм и эксцентризм, «ПИ» – психический инфантилизм. Иногда к этим основным трем «Э» добавляют еще несколько: экстравертность, экстравагантность; я бы сюда же присовокупила эпатажность и экстремизм. И всё это, «обозванное по-научному», в народной речи имеет прекрасный и точный эквивалент: «выпендрёж». Так вот, прошу простить меня великодушно, я к эпатажу отношусь как к выпендрежу, он мне где-то по-жалкому смешон и, по большому счету, неинтересен.
Почему я решила написать об этом? Всё просто: не так давно через мои руки прошло несколько рукописей юных авторов, уверенных, что их эпатажные творения – акт необычайной творческой смелости и новаторства. Возможно, с возрастом у них эта короста отшелушится, но я вполне допускаю, что этого не произойдет. Ибо, как бы ни различались авторы эпатажных опусов по почерку и степени одаренности, есть буквально во всех этих стихах нечто такое, отчего полюбить я их не смогу никогда. Это опять-таки личное, субъективное ощущение – но ощущение для меня совершенно отчетливое. Они холодны. От них не исходит ни тепла, ни любви к чему бы то ни было. Даже в лучших из них – много игры: порой ловкой, удачной игры – и очень мало души. Вероятно, авторы имеют на это право: поэзия многолика, и поэт (как сама же я декларировала выше) сам расставляет приоритеты. Но цинизм и равнодушие – явления одного ряда. Безнравственность и бездуховность – тоже. Даже при наличии одаренности. Не в этом ли корень и эпатажности, и сквернословия, и холода? Я человек, увы, не слишком набожный, но – не мною придумано: что не от Бога – то от лукавого...
Любовь Сирота (Дмитрова)
Санто:
Статья интересная, внятная, мнение обоснованно, аргументировано и ясно выражено. К недостатку, нет, слово не точное, к недостаточности, отношу односторонность.
Есть идиомка на английском: «Шит сендвич» – это значит какой-то шит завернуть в какой-то сендвич, более хорошим тоном, нежели чисто-шит.
Тоизть любые направления имеют за и против. Не люблю эпатаж ради эпатажа, всему Вами сказанному киваю, особенно куча эээ – остроумна и справедлива.
И все ж – мне недостает объема. Чтобы понимать другую сторону, надо на нее перейти.
Новаторы не думают о себе: я неврастеник, вздрачивающий свое эго отрицанием тривиально ванильных норм (ваниль как основа, а сверху орешки, шоколадки, клубничка и тд.).
В эпатаже мне импонирует юмор, который там должен иметь место.
То смешное, нахальное и одиозное, что присуще этому жанру.
Кроме того, некий энергетический двигатель эпатажа должен заряжать воображение в сторону прогресса, ибо отрицая «что-либо», вынужден предложить «нечто иное» взамен прежнего.
А это непросто, поскольку хранить традиции легче, чем заводить новые – один из пунктов, по которым поэзия Цветаевой – сильней Ахматовской.
В эпатаже должен присутствовать элемент неожиданности, что порождает смех.
Не все должно источать бесконечную доброту, не всегда стиши призваны прикладываться к ранам, или перебинтовывать души, любое однообразие утомляет, как биографии святых. Они даже Богу надоедают, иначе зачем бы он предпочел одного раскаявшегося грешника десяти извечным праведникам.
Думаю, что эпатаж хорош, когда талантлив и умерен.
Второе – хорош, когда несвойственен автору.
И третье – хорош, когда автор владеет и другими формами самовыражения.
Мне, например, симпатичен албанский язык.
Первое – потому что смешно: мы никогда не писали, как слышим.
(Кроме Окуджавы:
Каждый пишет, как он слышит
Как он дышит так и пишет...)
А в этом есть элемент импровиза, особая речевая интонация, юмор.
Второе – снижение на несколько пафосных градусов, изобретательность.
Третье – все это мне симпатично при наличии у автора общей культуры.
Интересно владеть любыми формами речи и сленговой в том числе, тогда доступен выбор.
А знаете строки такого, известного Вам поэта?
"Вселенная оживет еще, радостно нова,
Чтобы не было придирчивой лжи за ней.
Знаю, я один виноват
В наступающем хрусте
Ломаемых жизней.
Мечу пожаров рыжие пряди,
Волчьи щетинюсь из темени ям.
Люди, дорогие, Христа ради,
Ради Христа, простите меня".
В.Маяковский.
ЛЕС
Я согласна, Санто. Практически целиком и полностью. Естественно, речь шла не о ВСЯКОМ эпатаже. Я ведь тоже не ханжа и не святоша, и приколоться не против – я же ещё и Шизель, и В.З.Бренди, и словесные игрища обожаю. И, кстати, к "олбанскому" отношусь как минимум терпимо и снисходительно, даже пользуюсь иногда. :) Не в стихах, но в приватной болтовне и рецензиях. (В отличие, кстати, от множества борцов за чистоту языка.) Мои дуракавалятельные опусы расползлись по интернету в каких-то невероятных количествах (может, это всенародная слава? :)) Вот, например:
Не знаю, радоваться или ужасаться. Конечно, речь о том эпатаже, который – именно помойка. Вероятно, надо было как-то оговориться в статейке, чтобы она не была такой односторонней и ортодоксальной. Но сильно меня тогда раздосадовали те "новаторы" своими смелыми творениями, за которыми ничего не было, кроме этой самой "смелости".
ЛЕС:
Ссылка почему-то не отразилась, попробую ещё раз:
Ну и ладно...
Санто:
Нет, ссылку исчо раз пож, дайте.
Я потому и пишу столь развернутый ответ, что мне бы хотелось его суть к статье присоединить.
Эт потому, что мне на глаза попались, славные шутки Ваши, и мне не хватало в Вашей статье Вашей умелости шутить.
Вы ту мач увлеклись темой – "нет", и тем урезали вашу способность к "да", что обедняет объективность взгляда на предмет эпатажа и тот факт, что Вы обладаете бОльшим обзором, нежели открываете читателю.
К тому же нельзя, даже умеючи, слишком размахивать бичом. При всей справедливости каждого меткого удара, «зритель» начинает сочувствовать жертве.
Сама психология «рьяной расправы» толкает больше на защиту объекта, чем на согласие с «обличителем», т.е. в сторону противоположную (вижу это по собственной реакции).
Выделяя, исключительно сплошное «нет», Вы разрушаете «ответ задачи», условие которой так хорошо сформулировали (это я сейчас и себе объясняю), потому что объективность требует всестороннего рассмотрения.
Сам принцип Вашего подхода будоражит дух противоречия.
Пишу это скорей для себя, потому что и мне свойственно так круто треснуть по мозгу, что дурака становится жаль больше, чем умного. Получается, что защищая тему, мы своим «аховским снайперством» формируем себе же противников. У меня была попытка уйти от этого резона в статье «Фейс контроль». Получилась статья фривольная, тон амикошонский, местами раздражающий самого автора.
Тема – неумная, наглая, оскорбительная книженция об Ахматовой. 600 страниц такого вопиюще коммерческого хамства, что нет терпения на политесы. Убить? – кровожадности не хватает, но публичный плевок, как минимум:
Взяли больше чем рай земной
Битву взяли за край родной,
Но, покуда во рту слюна –
Вся страна вооружена!
Марина к Чехии.
Видимо, надо уяснять самому себе задачу: ты хочешь урезонить, наказать, высмеять или убить?
Единственная тема, в которой я точно хочу убить – педофилия.
Знчт эпатаж может жить, мы ему разрешаем!
Ну, если у человека нет в арсенале других средств самовыражения, кроме, как показать голую дупу, так, и это у него отнять?
Ну, какта не гуманнА отбирать последнее, имея гораздо большее.
ЛЕС:
А и не спорю, Санто. Более того: это тот довольно редкий случай, когда мне говорят, что я что-то сделала не так, неполноценно, некорректно – а я (вместо протеста) соглашаюсь с каждым словом и радуюсь правоте критикующего. Да, "корень зла" (моего личного! :)) – а вернее, раздражённости и, хотя и окультуренной, но категоричности – очевиден: нельзя делиться размышлениями и при этом претендовать на истину под действием негативных эмоций.
(Вот и ваш "Фейс-контроль" – подтверждение этого "нельзя" – да вы и сами мне об этом написали. Я вашу статью прочитала, стала, конечно, на вашу сторону, а не на защиту пасквильянтки, повозмущалась вместе с вами... но в какие-то моменты чувствовала досаду – мол, не так бы надо: "кто доказывает грубостью – ничего не доказывает".)
Сейчас бы я, пожалуй, про тот же эпатаж написала иначе – спокойнее и объективнее. Но что поделаешь: я же не беспристрастный исследователь... И вы тоже. Я просто почти физически ощущала, как в вас бурлило негодование и презрение. И поди знай: надо ли было выждать, когда этот гнев уляжется, и написать иначе, или именно в этом гневе и была собственно "эмоциональная истина".
Много мыслей всяких – на тему и на "сопутствующие" темы... Есть, наверно, грань, которую не стоило бы переходить (это я об обеих статьях – вашей и своей). Но:
а) у каждого (пишущего и читающего) своё представление об этой грани;
б) "чюйства" - такая штука, которая эту грань то ли сдвигает, то ли просто мешает видеть:
в) есть ли вообще какие-то объективные способы определить, где она?
Вот и с эпатажем: где она, грань? Моя тётушка – учитель русского и литературы, интеллигентнейший человек, при этом с нормальным чувством юмора – была шокирована моей "вагонной песней": http://stihi.ru/2011/01/21/7697 – для неё это эпатаж, кощунство, опошливание святынь. А мой папа – её родной брат, человек такого же воспитания – просто посмеялся.
Насчёт ссылки: это я пыталась скопировать адрес из поисковика (а именно – яндекса), куда заложила первую строчку своего "Балета" – вывалилось 87 тысяч страниц. "Балет" растиражировался немыслимо: где-то указано, что автор – Шизель, где-то (на большинстве страниц) размещён анонимно, где-то ему приписывается чужое авторство. Оно не страшно: стишок уже вошёл в книгу, выпущенную аж в 2002 году, но... вот не люблю я плагиат... почему-то... Что ли про плагиат написать статейку? С максимальной объективностью :))
Да, "Балет": http://stihi.ru/2010/12/12/3007
Санто:
Я думаю, суть в том, что каждый из нас в итоге не получил полного удовлетворения от собственного «фу» на тему эпатажа.
Есть меткие выстрелы, есть расставленные флажки, мишень, канеша, покорежена, но общее впечатление от стрельбы – какое-то нервное. Типо – Юпитер, ты сердишься…
Думаю, к обеим статьям в дальнейшем есть смысл вернуться. База там вполне приличная.
Платьица-то мы смоделировали, а вот детали, хлястики… у меня торчит шото из-под низу (выкрикивает), у вас чуток перекошено. Но парчи жаль, надобэ повозиться, додумать, да стимула не хватает.
Пойду по ссылкам Вашим.
ЛЕС:
В том-то и дело, что тогда стимулом были эмоции. Вы верно сказали чуть выше: надо было чётко уяснить собственную задачу. Но когда писалось – писалось не "зачем", а "почему". О цели не думалось, надо было "смутить весёлость их и дерзко бросить им в глаза железный стих, облитый горечью и злостью". А сейчас возвращаться и перекраивать свою парчу придётся уже "зачем-то" – а зачем? Эмоции улеглись, тема не то чтобы потеряла актуальность, но просто уже не так конкретно-злободневна – время прошло, я не знаю, куда вывела кривая тех авторов; вы не знаете, что стало с авторшей той книжонки (может, её жизнь наказала? Или кто другой). Так что – вряд ли вернусь. Хотя – кто знает, чего и когда захочет левая нога? ;)
Санто:
Знаю, что стало: второй том, переиздание первого, вошла во вкус, новые дряни производит. Книжки похожи на уродцев в паноптикуме.
Помните у Гюго, беременным животы стягивали, чтоб уродов на потеху плодили.
Эх, почему, дав в рожу, так же не чувствуешь сетисфекшин, как и не дав вовсе?
ЛЕС:
Наверно, потому не чувствуешь сетисфекшин, что, во-первых, в рожу-то не по-настоящему, не кулаком, а словом, а что ему, противнику, сделается-то от слова – подумаешь! У него ругательных слов не меньше, да и слюны. И если великих можно оплёвывать, то что такое неведомый критик? А во-вторых (собственно, это продолжение того, что во-первых) – результата-то нет. Вон, сами говорите, вошла во вкус, продолжает плодить... Кабы дал в рожу, а противник повалился на колени и ну каяться: никогда больше! Тогда бы и сетисфекшин... Но промолчать – в любом случае, я думаю, было бы хуже. Тогда бы сетисфекшина было ещё меньше.
Санто:
Да тут, вижу я, в том-то и дело, что даже кулак не тешит.
(Именно эти сцены мелькнули.)
Теперь мне ясно увиделось, что шкала личного удовлетворения не вовне, а внутри, что она не зависит от внешней объективности.
Могу, проиграв сильному, получить больше саморэспекта, чем наказав слабого.
И стало мне очевидно, что, как бы хороша ни была моя статья, доведи я ее хоть до совершенства, она все равно не принесёт внутреннего ура (ликования), потому что сама тема, сам противник – столь противны, что априори не могут избавить, так же как избавиться, от собственного гнусновкусия.
(Вот в чем причина отсутствия стимула и факт того, что не хочется дорабатывать).
Ибо, даже насытившись цвелым хлебом, останешься голоден.
Бывают столь пассионарные темы и ситуации, что самим существом своим исключают позитивность.
Эта одна из таких тем.
Раздавить укусившую гусеницу – всегда неприятно:
даже если удалось стряхнуть ее с плеча,
даже если, в итоге, она извинится, исчезнет,
даже если она (перевоспитавшись) превратится в бабочку,
все равно укус останется и будет зудеть.