Ее лицо – творцов небесных плод
в минуты вдохновенья и печали.
В нем слились сдоба, молоко и мед,
и ярких две фиалки засияли.
Ее лицо выискивал в толпе
художник, чтоб навеки обессмертить.
Но не было начертано в судьбе
прекрасному остаться на мольберте.
Ее лицо сквозь время пронеслось.
И резали безжалостные годы
по нежной коже борозды от слез,
впечатывали беды и невзгоды.
Ее лицо хлестали по щекам
людская злоба, грубость и жестокость.
Сибирский снег припал к ее вискам.
И сжались губы молчаливостью упрека.
И ангелы творенья своего,
взглянув в лицо старухи, не узнали.
Какому миру отдали его
в минуты вдохновенья и печали!