Никогда не задумывайся о предках!
Я как-то слышал об одном человеке, который с энтузиазмом копал колею своих предков вплоть до "Майского Цветка", (корабля, на котором пилигримы приплыли из Англии)и докопался до конокрада.
Никогда не повторяйте этого, не трогайте предков!
В этом демократическом духе мистер Муди предоставил историю прошедших поколений, не примеряя на себя преимущества их заслуг так же и не ощущая ответственности за их провалы.
И тем не менее, всё-таки интересно, как жили предки в течение двух сотен лет в Долине Коннектикута.
Ввиду ограниченной местной политики, они, похоже, не много фигурировали в общественных делах.
Между этим множеством было несколько профессионалов, и в ранних заботах о независимости, представители семей Муди и Холтон были между теми, кто считал свою жизнь не очень дорогой ценой для тех богатых привилегий религиозной и национальной свободы, которую они искали, чтобы утвердить свой род.
Но, по большей части - жизнь их была связана с задачами, ограниченными узким горизонтом повседневных забот, что они и выполняли, соответственно, с призваниями каждого.
Как первопроходцы (пионеры), они были успешны и обладали особенными чертами характеров, которыми отличались, как их предки, прошедшие с успехом через трудности испытаний, так и их потомки.
Мистер Муди унаследовал из этих запасов - железный характер и здоровье, способные выносить различные трудности и совершать тяжелые и долгосрочные работы.
Он рано развил высокие качества характера, которые в Новой Англии обрели его предки - любовь к свободе, мягкое отношение к провинившимся, способность не падать духом при возникновении препятствий и смелость выносить справедливые суждения в обществе. И эти черты явились самым ценным достоянием, полученным потомками через семь поколений от предшествующих Пуритан.
Самые ранние записи о семье Муди в Америке начинаются от прибытия Джона Муди в 1633 году.
Сначала он поселился в Роксбури, потом переехал в Долину Коннектикут, где он стал одним из первых владельцев Хардфорда. Отсюда он переехал а Хэдли, Массачусетс.
С начала 19-го века, Исаия Муди и его сыновья поселились в Нордфилде; и старшим из этих мальчиков был Эдвин, отец Дуайта Л.Муди.
Здесь, в течение многих лет они следовали семейному бизнесу по изготовлению кирпичей, что включало производство их и обжиг, так же кладку фундаментов, при строительстве домов и возведение печных труб.
Для убеждения в их деятельности осталось много фермерских домов в Нордфильде и вокруг, которые являются молчаливыми свидетелями.
Представитель из семейства Муди был представлен несколько лет назад перед долгожителем Варвика, близлежащей деревни, который прожил более ста лет.
Посетитель был представлен как сын Дуайта Л.Муди, но старый фермер нашел более сильную рекомендацию в факте, что у юноши прадедушка и дедушка 75 лет тому назад ложили фундаменты и делали трубы для их домов.
Он сказал:
"Работа сделана хорошо и прошла испытание временем."
Со стороны его матери, мистер Муди так же получил хорошее наследие - Пуританский дух.
Холтонсы приехали в Америку на три года раньше, чем семья Муди, а именно, в 1630 году.
И были они одними из первых поселенцев в Нордфилде, и жили там более, чем 200 лет.
Они, естественно, могут гордиться, что со времени грантов полученных от Английской Короны, никаких перемен в их владениях не происходило.
Красивая ферма раскинулась на западном берегу реки Коннектикут, в расстоянии одной-двух миль от Нортфильд улицы, соединяясь с территорией, купленной мистером Муди, на которой построена хорошо известная школа - "Гора Хермон".
Трудности, через которые проходили семья Холтонов и Муди имели много общего, присущего всем жителям той окрестности.
О них есть записи в книгах городов Хегли и Нордфилд.
На местном кладбище, возле школы "Гора Хермон", лежат останки многих членов семейства Холтон, чьи имена более чем семь поколений, обозначены на могильных камнях.
Бетон Холтон и Эдвин Муди вступили в брак 3-го января 1828 года.
Предполагалось, что празднование состоится на Новый Год, но река Коннектикут не очень заботилась о влюблённых и непредвиденно для них, поднялась высоко, затопив берега, в следствие резкого таяния снега.
Не смотря на то, что дома молодых были всего в четырёх милях друг от друга, в эти дни на мостах собрались такие потоки, которые явились непредвиденным препятствием, даже для такого решительного человека, как Эдвин Муди, и только проделав объезд в несколько миль, жених всё же явился, и свадьба состоялась, не претерпевая более никаких отложений.
Невесте было двадцать три года, а её жениху - двадцать восемь, когда они покинули старое имение в Холтоне, чтобы тем январским вечером начать новый дом в Нордфилде.
Это была настоящая любовь между беззаботным, полным энергии и духа, щедрым юношей и его прекрасной женой, и двенадцать с половиной лет они наслаждались своим счастьем.
За это время Бог благословил их союз семью детками и благодаря своему умению и упорному труду по продаже, отец снабжал в достаточной мере свою семью на насущные нужды.
Дуайт Лиман - шестой ребёнок, родился 5 февраля 1837 года.
Старая семейная книга добавляет имя Райтер, но это было в раннем возрасте отменено. Раньше был обычай, некоторые, чтобы связать своё имя с ребёнком, дарили овцу.
Ощущение любящих родителей, в случае с Дуайтом, было ранено при невыполнении заботы и имя это более не употреблялось,
что можно увидеть в записях большой семейной Библии.
.Для Эдвина Муди не было характерным заниматься планорованием на будущее, поэтому, не удивительно было то, что семья его внезапно оказался без всяких средств, в момент его внезапной смерти, в возрасте 41 года.
Вдова оказалась, практически, без всякой поддержки.
Домашнее хозяйство было отягчено долгами, и без всяких поблажек кредиторы забрали всё, что можно, до последней щепки в деревянной загородке.
Если бы не закон, защищающий долю вдовы, семья осталась бы и без крыши.
Семеро детей остались с мамой в глубочайшей нужде.
В это время, один из братьев миссис Муди очень много помогал этой семье. Так как запас дров совсем вышел, дети должны были лежать в кроватях под одеялами до времени, когда надо было идти в школу, таким образом, они хоть как-то могли согреться.
Потом приходил дядя Кирус Холтон, он спас от холода тем, что привёз целую телегу дров и как Добрый Самарянин, которым он был, он всё попилил и поколол, чтобы можно было сразу пользоваться.
Я помню, говорил мистер Муди, ясно, как будто это было вчера, как я слышал, как разлетались щепки и я знал, что кто-то рубит дрова в нашем сарае и значит теперь у нас будет гореть печька.
Я никогда не забуду дядю Кируса, который нёс, как мне казалось, самое огромное бревно.
Это было знаменательно, что сердце Дуайта всегда было исполнено благодарностью к тем, кто оказывал им помощь в нужде.
Каким должно было быть мужественным и целеустремлённым сердце вдовы, чтобы не сломаться перед этой мрачной перспективой, постигшей семью, но, поистине, оно таким и было;
её душа унаследовала сильные качества непоколебимого мужества и незаурядных способностей, которыми обладали предки, будучи пионерами в Новом Мире, и какая сильная вера в Бога должна была вступить в конфликт перед лицом угрожающей бедности.
Некоторые из соседей предлагали ей, чтобы она разломила свой маленький дом и распределила детей по семьям, где о них могли бы позаботиться чужие люди.
Даже те, от кого могла ожидаться хоть какая-то практическая помощь, советовали то же и потому, что их советы не принимались, они становились в позу обиженных и снимали с себя всякую обязанность от помощи в будущем.
Рождение двойняшек после смерти мужа, добавило ещё больше забот и трудностей в её положении, и в течение последующего лета много раз приходили такие времена, что казалось - человеческим возможностям наступает предел.
Это было то время, когда ей помагал её брат, а так же старый служитель Униатской церкви, почтенный мистер Эверетт.
В скорости, после смерти отца, этот добрый человек часто приходил в эту нуждающуюся семью и помогал, как советом, так и материально.
Все старшие дети были записаны в церковную Воскресную школу и из рук этого служителя вся семья получила водное крещение во имя Отца и Сына, и Святого Духа.
В недолгом времени дети были записаны и в другие школы.
Но для мистера Муди, его первые уроки миссионерской работы начались именно с Воскресной школы.
Он и его брат Джордж часто действовали, как активные домашние миссионеры, которые собирали учеников для деревенской Воскресной школы.
Одиноко воспитывая детей, мать не могла дать глубокого доктринального религиозного образования, какое было в те дни во многих других домах, но она старалась привить им истинную веру в сердца, которые должны искать Бога и Его праведности.
И хотя Дуайт в свои 17 лет, как участник Библейской школы для юношей в Бостоне, был полностью озадачен при вопросе привести простейший вопрос на случай из Писания, без сомнения, вряд ли, кто из его смеющихся компаньёнов был более основательно утверждён в "чистой религии" и неповреждённой вере в Бога и Отца; и определённо, никто не был чище и наивней в серце, чем этот острый и неуклюжий деревенский парень.
Это не случилось до того, как он покинул дом, его личное обращение ещё не произошло, но его нежная, чувствительная душа и открытое сердце приняли Евангелие и отдались этому.
Душа, приученная любить и почитать Бога отозвалась на Его призыв.
Христианская жизнь его матери и верность служения её доброго постыря были священным воспоминанием в его последующих опытах и он всегда с признательностью вспоминал свой долг перед служителем мистером Эверетт, давшим ему собой живой пример.
"Верь в Бога!" - было кратким кредо простой материнской веры, и её вера и молитвы с раннего возраста детей были основными уроками христианской веры, которая даёт силу и защиту сиротам и вдовам.
Много, подтверждающих эти убеждения свидетельств, были уроками для Дуайта и его братьев с раннего возраста.
Однажды, поздним вечером, в конце осени, старший брат Дуайта, 12-ти лет и он сам, 8-ми лет отправились на соседнюю ферму, расположенную милях в четырёх от них, где они нанялись резать веники на кукурузе.
Как мальчишки, они не начали своего путешествия, пока не повечерело.
И ещё раньше, чем они добрались до Коннектикут реки, чтобы найти переправу, тьма сгустилась окончательно.
Держась за руки, они пересекли луг и подошли к переправе.
Затем начали кричать паромщику, чтобы он пригнал паром.
Вскоре они услышали голос и увидели фонарь, который приближался с другого берега.
Потом голос кричал, чтобы один человек управлял лодкой, чтобы пересечь реку, а второй должен светить, чтобы они не потеряли направление.
Потом они потеряли из виду лодку и только по голосу поняли, что её отнесло вниз по течению. Спустя некоторое время, проведенного в нерешительности, они услышали, что к берегу причалила лодка и лодочник подплыл к ним. Они залезли в лодку и заметили, что этот человек совсем пьян и не сможет их переправить на другой берег.
С противоположного берега кричали, чтобы они воспользовались вёслами, но человек, что перевозил их был пьян и не слушал советов, их несло вниз по течению. Дуайт крепко держался за руку брата и пытался успокоить его, напоминая, что Бог сохранит их и в этой критической ситуации. Большинство детей в таком возрасте надеются только на человеческие возможности, но он, уже с ранних лет имел непоколебимую веру в Бога, как истинного спасителя во время опасности. Это было хорошей чертой ребёнка, т.к. он всегда помнил о Боге.
Миссис Муди имела нежное сердце и дети с ранней поры учились привилегии - давать из их скудных запасов. Голодные просители никогда не уходили от их дверей ни с чем. Однажды, перед ужином, явился нищий и их бедный ужин подпал под голосование. Кто хочет поделиться с ним?
Дети сказали, что бедному надо помочь и каждый согласился, чтобы его кусочек стал меньше.
В семье так же был неписаный закон, чтобы ни одно замечание или желание от соседей не прошло без внимания.
Таким образом мать насаждала в детях дух независимостии в то же время доброжелательности, и даже те, кто без всякой вины отвергал и не любил их, никогда не слышали ни прямых, ни косвенных слов недовольства или жалоб со стороны этой маленькой семьи в их нужде и трудах.
Дуайт Муди был не только одним из мальчиков Янки, кто мог озираться назад, на сочетание качеств щедрости и бескомпромиссной независимости, по характеру он был ярким представителем Новой Англии. Его весьма ограниченное мышление, как бедного юноши, в то время можно было охарактеризовать двумя словами:острота и экстраординарность, которые вросли в то, что мы называем - "способности, приводящие в движение", со Спартанской простотой в пище, хорошим физическим развитием и крепким сложением, которое можно видеть во многих Ново Англичанах.
Хотя мать была добрая и любящая, она так же прививала в семье самую жесткую дисциплину.
Порядок добивался по законам, которые держались на хворостине и наказаниях другого вида.
Эти процедуры более или менее часто доставались Дуайту, как предводителю мальчишеских шалостей.
Потом, когда он вырос, он рассказывал об этих наказаниях и своих неуспешных попытках избежать их: "Мама посылала меня за хворостиной и я пытался обмануть её, принося сухую, но она посылала меня за другой, более гибкой ,и крепкой. Она редко спешила
и, опренделённо, не торопилась и при наказании меня. Однажды я сказал, что она бъёт меня совсем не больно. Конечно, больше я никогда такого не говорил, потому что она постаралась пороть посильнее, так, что мне стало больно."
К таким наказаниям мистер Муди всегда относился с одобрением, но к восхитительной непоследовательности в этом вопросе, в своей семье он никогда не применял такого.
В его домее - милосердие было руководящим принципом, но не закон.
И самым болезненным наказанием ребёнка было то, что он видел любящее сердце отца в огорчении из-за сбившегося с пути или сделавшего глупость. Между принципами, которым Пуританка мать учила своих детей был - неуклонное, святое исполнение обещанного.
Позднее, эта черта характера привела к тому, что он ненавидел того, чтобы придерживаться чего-то только из-за обещания и без сомнения, эта антипатия была частью вырастания из болезненного, хотя и полезного, опыта из юности.
Если ребёнок избегал исполнения обязанностей, то вопрос не стоял:"Можешь ли ты?", но - "Ты же обещал?" Если обещал, надо было исполнить.
Однажды Дуайт пошел к старшему брату, чтобы избежать зимних обязанностей между соседями.
Это доложили материи она назначила ему в наказание 19 порций еды, которые предполагались в течение определённого времени - состоящими исключительно из кукурузы и молока.
Несмотря на абсолютную строгость, мать всё же внимательно вникала в нужды детей.
Зная опасности, которые могли подстерегать детей вне дома, она как можно больше старалась их оберегать. Она старалась делать свой дом привлекательным и уютным и предпочитала, чтобы её дети приглашали друзей в дом, вместо того, чтобы самим ходить к кому-то.
Если дети баловались с друзьями так, что казалось, поднималасчь крыша, она сидела спокойно, что-то латала и её это не раздражало.
Приход субботнего отдыха, который начинался с захода солнца в субботу и до того же часа вескресного вечера - был для неё самым приятным отдыхом.
Посещение церкви было вне всяких вопросов, в некотором смысле - это было естественным законом.
Мальчики шли босиком, неся ботинки и носки в руках, и только с приближением к церкви, надевали их.
Старшие сыновья, которые всю неделю работали, возвращались домой в субботу вечером, чтобы затем, вместе с остальными братьями и сёстрами пойти в церковь.
Они имели с собой что-то покушать и оставались в церкви на два служения и так же на воскресную школу, которая была между ними.
Так проходил весь день.
Потом - старшие возвращались на работу,а младшие имели свободное время для игр и шумного веселия.
Несмотря на бедность, которая сопутствовала им в течение недели, мама умела подарить детям один день простой, но особенной домашней жизни.
В дальнейшем, мистер Муди, оглядываясь назад, с глубоким чувством благодарности вспоминал это строгое правило - непременное посещение церкви.
Эти часы в деревенской церкви, длинные и монотонные, выслушивание проповедей, которых он часто и недопонимал, при взгляде назад, он принимал, как благословение, потому что они создавали над ним шатёр - привычку к посещению Дома Божия.
"Я помню, как недовольствовал на маму, когда она отсылала меня в церковь в субботу, - сказал он однажды."
Случилось так, что учитель послал кого-то разбудить меня. Я считал, что это очень тяжело для меня , целую неделю работать, а потом сидеть в церкви и слушать проповедь, которую плохо понимаю.
Я думал, что больше не буду ходить в церковь, как только уйду из дому, но я всё-таки ходил, по привычке.
Я просто не мог быть вне церкви. После одной или двух суббот, я всё же, приходил в церковь опять.
Здесь я впервые нашел Христа и с тех пор я часто любил говорить:"Мама, спасибо, что приучила меня ходить в Дом Божий, когда я и не очень хотел этого."
Воскресными вечерами, после ужина, мама собирала детей возле старомодного камина, зимой, или под раскидистым клёном, летом, и читала детям книги, которые они приносили из библиотеки Воскресной школы.
Домашнюю библиотеку составляли: большая семейная Библия, в которую заносились главные семейные события, Катехизис и книга посвящений, состоящая из размышлений и молитв. Позже, из этой книги каждый день читалась страничка утром, а так же перед выходом на работу.
Мистер Муди никогда не мог говорить о тех ранних днях нужды и лишений без самого нежного воспоминания о матери, которая мужественно и самоотверженно, с великой жертвенностью и посвящением защищала и охраняла вверенный ей дом.
Когда, в возрасте 90 лет, её жизненное путешествие окончилось, она вошла в Небо для отдыха. Её дети и дети детей и вся округа поднялись, чтобы назвать её благословенной.
И да! Она заслужила почтения, которое они отдали ей, потому что мудро и с особым вниманием исполняла она свои обязанности, которые возложил на неё Бог, и входя в присутствие Творца, она принесла с собой верный вклад, лучше сказать - прекрасный плод материнской заботы и управления своей семьёй.
Управлять семьёй, состоящей из семи сильных мальчиков и двух девочек, (старшему ребёнку было 12 лет) требовало неординарного такта и присутствия справедливости, но сколь заботливой была эта преданная и любящая мать, что до самого конца, она могла держать дом самым дорогим местом на земле для её семьи и так приучала детей, чтобы они были благословением для общества.
"Почти в течение 50-ти лет я всегда возвращался в Нордфилд", уже и после того, как круг нашей семьи разомкнулся. "Я всегда был рад возвращаться туда и не доезжая миль пятьдесят, я становился беспокойным и ходил по вагону вперёд и назад, и казалось, что поезд никогда не доедет до Нордфильда. Если я возвращался поздно вечером, я искал увидеть свет в мамином окне."
продолжение - http://stihi.ru/2012/07/28/4728