Ты говоришь, но слова застревают в глотке.
Воздух вокруг подобен паленой водке.
В нем, разогнавшись на льду до небыстрой сотки
Ты тормозишь головой о кирпичную стену.
Криком своим кромсаешь пустое молчание.
Звук с тишиной проходят обряды венчания,
И вместо голоса слышно глухое рычание -
Словно пространство взбили в тягучую пену.
Веки под натиском жесткого яркого света
Становятся белым экраном привычного бреда,
В котором сотни вопрос, и все без ответа,
И главный: зачем тебе, собственно, жить?
Свет прекращается, ты же доходишь до края:
Смотришь в замочную скважину тихого рая
И, благолепно, почтительно замирая,
Повод искомый находишь больше не быть.
Обводя все вокруг слегка затуманенным глазом,
С четким сознанием вовсе последнего раза
Ты заставляешь губы выхрепеть фразу:
"Я не вернусь, и даже не думайте ждать."
После - все просто: тебя поглощает туманом,
И, опьяненный, наполненный этим обманом,
Ты остаешься бродить безмозглым бараном,
Свято уверовав, что ты идешь у-ми-рать.
Дальше... Приходишь в себя в больничной палате,
Где над тобой склоняется в грязном халате
Испуганный доктор, взрослевший где-то в Илате,
И нервно твердит: "Как ты всех напугал!"
Ты не веришь ушам, опускаешь тяжелые веки,
Пытаясь заставить молчать кровеносные реки.
И мыслью бьешься о стенки костистой деки:
"Я снова вернулся. Зачем же тогда обещал?"