Буриданов осел свой проделывал труд -
За морковкой в пути, невоздержан и крут.
По оврагам, пустыням, там вплавь, а там - вброд,
Ведь морковку лишь видел, не зная невзгод.
Повзрослел наш осел и обдумывать стал:
Мож, морковка не пища, а просто сигнал,
Маячок, светом солнца что светит во тьме.
И решил тут осел: посижу ка на пне.
Мол, какой прок бежать, достигать, доставать,
Ведь глаза коль откроешь - свет светит опять.
В медитацию впал наш осел на моркву.
Соцерцал так и эдак ее лишь одну.
Прилетел соловей, свою песню пропел,
Прошумел дождь грибной - быстр, ярок и смел.
Семицветье на небе построилось в ряд,
Зашуршал по траве муравьинный отряд.
А осел все сидит и с надеждою зрит,
Что морковка все ближе, сильней аппетит.
Вот ко утренней зорьке устали глаза,
И новейшая мысль озарила осла:
"И бежал, и смотрел, а один лишь итог -
Дотянуться до пищи все так же не смог.
Значит, тактику срочно мне надо менять -
Отвернусь от желания кушать я вспять.
И не надо морковки мне вкусной, сырой,
Так хрустящей во рту". Захлебнулся слюной.
Уж бока подвело и мышцою ослаб,
А все мнится ослу, что без пищи он рад.
Вожделенна мечта, что морковка лишь - цель...
В ослабевшей узде прутик выпал с петель.
И к копытам осла подкатилась морква,
Словно искренне каясь - была не права.
И манила, что палец, упертый в луну,
Заслоняла собой и свет, да и тьму.
А уставший от поисков счастья осел
Поглядел на моркву и в сторонку побрел.
Пощипал он траву и листочки поел,
Покупался в реке и опять раздобрел.
И с тех пор наш осел смотрит в жизнь без преград,
И тому, что уж есть, он несказанно рад.