Тишина такая, что от тоски
помирает монстр, а с ним маньяк.
Я для них – два русла одной реки.
Я нарежу мюнстер, налью коньяк,
нарисую муху – пущу жужжать,
помычу эсминцем на Гибралтар,
а в ответ цыганочка – в бок вожжа
отзовется жалобой двух гитар.
Я глаза закрою – и нет улик,
можно жить и петь, и рубить с плеча.
У меня в груди молодой кулик
зажигает лампочку Ильича,
раздвигает вечности злой засов,
восстаёт героями, с печки бряк.
Отметая крошки ненужных слов,
оживает монстр, а с ним маньяк.