Время тянется чередой подуставших дней,
ловко путая карты, глотая подчас бурбон.
Отпечаток остывшей тени еще родней,
все сильней отдает в виски колокольный звон.
Одноглазый ночной киоск провожает до
вечно сонной и злой вахтерши – глухой двери,
обещает когда-то с ним посетить Бордо,
но по плану – в кармане мятый билет в Париж.
А внутри – пустота, размножается и поет,
обнажая архивы памяти и души,
разобрав захламленный узкий сплошной пролет,
между тем, что испито, и тем, что осталось жить.