ПОвесы или Синенький Цветочек. Сказка

               
                1 часть

В одном лесу, огромном, у белки на сосне
родились два сыночка в уютненьком дупле.
Она им облизала и спинки, и бока
и к животу прижала, чтоб дать им молока.
Хвостом своим накрыла (под ним ведь так тепло)
и в гнёздышке запелось: чмо-чмо, чмо-чмо, чмо-чмо.

Бежали дни за днями, бельчата подросли
и вот уж вместе с мамой и шишки грызть могли.
Их белка так любила, что всё прощала им  -
пушистым, ненаглядным, хорошеньким своим.
Сыночков баловала, расхваливала их,
капризы выполняла озорников своих.

Бельчата шалунами такими подросли,
что вскоре хулиганством весь лес свой потрясли!
Спокойными бельчата бывали лишь во сне
и часто покидали жилище на сосне.
Вокруг росло немало детишек, как они,
но братьям  только дали прозванье - шалуны.

В лесу зверью не стало спокойного житья,
уж всем от них досталось! И даже рысь сама
ужасно натерпелась от маленьких бельчат:
в неё кидая шишки, гоняли к брату брат
её лихие белки. Хоть хищник рысь сама,
но,  от таких побоев, лишилась вдруг  ума:
забыла, что умеет охотиться на них,
позорно убежала от маленьких таких.

А волк после охоты под ёлкой отдыхал.
От сытного обеда уснув, не ожидал,
что маленькие белки от страха не замрут
и к страшному волчище так близко подойдут!
А белки-хулиганы верёвку вдруг нашли
и к спящему волчище с верёвкою пришли.

За ёлку привязали один конец её,
второй - к хвосту конечно  и больше б ничего,
но братьям было мало такого шутовства,
будить волчищу стали, чтоб не намял бока:
устроили весёлый над ним повесы шум
и, от него проснувшись, тот потерял свой ум.

А шутники кричали и били по стволу
дубинками, чтоб стало ещё страшней ему.
И волк был так напуган, что от сосны рванул
и ... полхвоста оставил на месте, где заснул!
Бельчата же смеялись над волком целый час -
как зверя напугали, хоть он сильней в сто раз!

А тот по лесу нёсся,от страха, что есть сил,
и только лишь в овраге его страх отпустил.
И стали все бояться ,спокойно, звери спать,
с хвостом чтоб не расстаться, его не потерять;
иль чтобы не случилась, как с мишкою, беда,
когда в него вонзилась во время сна пчела.

Он как-то спал тихонько, объевшись меда так,
как может быть лишь только медведь большой мастак.
Тогда-то хулиганы намазали ему
Нос  мёдом, что остался у мишки на беду.
И тут пчела явилась, уселась на носу
и вдруг в него вонзилась! Раздался рёв в лесу
такой, что лес затрясся, все спрятались вокруг.
Бельчата ж   -  хохотали, не ведом им испуг!

На братьев все в обиде: измучили весь лес.
Дух дружбы незаметно в лесу совсем исчез.
Их звери так боялись, друг друга аж пугались
и каждый только думал: не встретить бы повес.
А те не замечали, что всех перепугали
и также раздавался в лесу их громкий смех.

Тогда, собравшись, звери устроили собранье.
Устав от них, не думали болтать увещеванья,
а сразу порешили  -  что с ними говорить,
коль дружно невозможно с бельчатами всем жить.
Подняли шум все звери  -  и крик, и свист, и вой:
"Изгнать из леса нужно - долой бельчат, долой!"
И  сразу все отправились, крича, к сосне гурьбой:
"Изгнать вас, братья, нужно долой, долой, долой!"

Белка-мать грибы сушила, а бельчата, как всегда,
хулиганили, не зная, что и к ним пришла беда.
Слышат вдруг, что гам звериный приближается к сосне
и к дуплу бежать решили  -  хулиган труслив вполне!
Белка-мать насторожилась, заслонив собой дупло,
Тут зверье к сосне явилось: "Где потомство, мать, твоё? -
вопросил медведь, старейший,  -  подавай их нам на суд!
Перед всем лесным народом пусть  ответ сейчас несут!»

Из дупла бельчата вышли, присмиревшие сидят.
Звери все на них сурово и с укорами глядят.
Шум затих. Медведь, старейший, за зверьё провозгласил:
"Нет у всех уже терпенья, нет давно у леса сил
от бельчат нести мученья. Каждый зверь от них хватил
издевательств. Наше царство всем, как дом, давно постыл.
Потому  мы порешили: испытанье братьям дать
и из леса, и из царства в наказание изгнать!"

Белка-мать как услыхала, что придумало зверьё,
так сознанье потеряла  сразу беличье своё.
Об изгнании узнавши, не издав при этом крик,
белка в обморок упала, заболевши в тот же миг.
Сыновья засуетились, затоптались вкруг неё -
машут лапками и дуют  -  бесполезно только всё.
Звери тоже растерялись, ведь никто не ожидал,
что болезнь случится с нею, разразится как скандал.

Белку звери уважали, несмотря на сыновей,
и добрей её не знали среди всех лесных зверей.
Тут присутствующий доктор - филин к белке подлетел
и больную очень строго сразу тут же осмотрел.
И сказал он: "Средство нужно, чтоб вернуть сознанье ей".
Сыновья вскричали дружно: "Дай ей средство поскорей!"

"Но оно далеко очень! Это -  синенький цветок,
что головкою с рассветом смотрит прямо на восток.
Чтоб сорвать цветок тот, нужно сердце доброе иметь
и препятствие большое как-то вам преодолеть.
А препятствие большое  -  полноводная река!
Да и вы, бельчата, только были злобные пока.

Как сумеете сорвать вы этот синенький цветок  -
я не знаю. С злобным сердцем ведь никто еще не смог
сделать это,  -  молвил филин, -  и не каждый путь осилит.
Чтоб туда добраться,  нужно смелым и отважным быть,
но ещё в груди, важнее, сердце доброе носить!"
И тогда решили звери: " Мы изменим свой указ.
Пусть отправятся бельчата за лекарством, в сей же час!
Только, если вдруг  -  им трудно, не хотят за мать болеть,
то изгнание по праву остается им и впредь!"

А на братьев драма с мамой вдруг подействовала в раз:
стыдно стало, что изъяны проявились все сейчас,
что зверье все всполошилось  - против них встал целый лес
и они вдруг изменились, гонор был и весь исчез.
И покаянно пред лесом оба вот они стоят  -
хулиганы и повесы от стыда свой прячут взгляд.
И сказали братья лесу: "Слово мы сейчас даём,
перестанем быть повесами и лекарство принесём!"

Так на том и порешили: испытанье братьям дать,
а не выдержат, с позором вновь из леса их изгнать.
Братья белку попросили, что соседкою была,
приложить без них усилья, отложив свои дела, -
поухаживать за мамой, присмотреть за ней пока
братья день за днём упрямо за лекарством ей в бегах.
Про запас набрали шишек и грибов, аж целый воз,
чтоб от мамы отказаться этой белке не пришлось.
И затем неотлагая вдаль отправились бегом
налегке, осознавая, не вернуться могут в дом.


                2 часть

 Повзрослевшие бельчата вот уже давно в пути.
Небо красится закатом - ночь чужая впереди.
Братья очень торопились путь длиннее пробежать,
потому что ночь придётся всё же где-то переждать:
переспать в укромном месте, до рассвета отдохнуть
и отправиться пораньше, лишь забрезжит, сразу в путь.

Хорошо в лесу сосновом! Воздух хвоей напоён,
небосвод ветвями скован, словно лес  -  огромный дом.
Вот нашли гнездо пустое и устроились в нём спать,
только слышат: под сосною кто-то стал на помощь звать.
Бессердечны раньше были хулиганы, но сейчас
шустро вниз они спустились и увидели тотчас,
что лиса в капкан попалась -  стонет, плачет, что есть сил!
"Что, поможем?" -  брат у брата, глядя на лису, спросил.

И найдя корягу, вместе, поднатужившись, они
тот капкан открыть сумели и, ура, лису спасли!
У лисы лисята были, что сбежались тут же к ней.
Братьев так благодарили, что они чуть не забыли
о своей задаче всей.
Но, взглянув потом на рану, что "украсила" лису,
сразу вспомнили ту драму, что была в родном лесу
и поведали лисице для чего они в пути.
Та сказала, что стремиться надо дальше им уйти,
что живёт куница злая здесь в округе  -  белок враг,
по ночам лишь нападает, наводя на них всех страх!
Что, пока ещё не темно, надо дальше им уйти  -
глаз куницы очень зорок, нюх такой, что не найти.

Братья вняли лисьей правде и решили: в путь  - опять
по верхушкам сосен прыгать, чтоб куницу избежать.
Так и сделали. Стемнело, но бельчата всё равно
по верхушкам сосен смело убегали далеко
от прожорливой куницы, чтобы, если сладко спится,
братьям, съеденным не быть и цветочек раздобыть.
И уже почти под утро всё ж решили отдохнуть,
предстоял еще далекий и тяжёлый, в общем, путь.
Так, устроившись на ветке, прикорнули на часок,
чтобы с утренним рассветом каждый бодрым быть бы смог.

Вот и солнца первый лучик по верхушкам заскользил.
Ну, а братьев птичий гомон ото сна лишь пробудил.
Пробудились, встрепенулись и помчались снова вдаль,
до реки еще далёко и терять минуты жаль.
А дорогой говорили, чтоб короче был их путь:
"Ах, какие злые были мы с тобою, братец, - жуть!
Мы врагов себе нажили так, что нам никто не рад.
Почему с тобой так жили  -  можешь мне сказать, мой брат?
Как же были мы упрямы в бестолковой той борьбе
и теперь вот наша мама из-за нас в большой беде!

Мы должны найти лекарство, обязательно найти
и скорее нашу маму от беды такой спасти!"
Вдруг увидели бельчата впереди большой просвет  -
лес окончился, сосновый, и деревьев дальше нет.
Взглядам их открылось поле, что лежало перед ним,
там орёл кружил на воле, преогромнейший, над ним!
До реки чтобы добраться, надо поле пересечь,
только как себя от, хищной, этой птицы уберечь?

Призадумались бельчата: видно маму не спасти.
Незаметно разве можно поле как-то перейти?
Там орёл кружит глазастый  -  зорок так, что слова нет.
Как укрыться, чем укрыться, где найти такой предмет?
"Я придумал, я придумал! - старший брат, смеясь, вскричал
и огромный лист за стебель, ртом сорвав его, тут взял.
"Нас закроют листья эти так ,что птица не поймёт
или просто не заметит – кто, под ним спеша, идёт."

Вот укрылись так листами и по полю  -  ну бежать,
чтоб скорее своей маме чудо-цветик отыскать.
А орёл и впрямь лишь видел лист летящий и другой
и обед был не завиден для орла совсем такой:
что под ними притаиться кто-то может из зверей  -
не имел орёл понятья, глядя с высоты своей.

Вот до берега речного так бегом и добрались,
не заметив только, тучи что на небе собрались.
Вдруг вокруг всё потемнело, и ударил сильный гром.
Дождик капнул чуть, несмело, и ... полил. Полил ведром!
Заметались сразу братья. Ах, куда деваться им?
Ведь под ливнем коль остаться, не бывать тогда живым!

Вот, на счастье, увидали пустотелое бревно,
что лежало недалёко (было старое оно),
но в него от ливня братья всё ж укрылись поскорей.
Ну, а дождик становился все сильнее и сильней!
По бревну, как барабанщик, он вовсю лупил, лупил
и повес, внутри сидящих, совершенно оглушил.

Долго так они сидели оглушённые в бревне,
их тела совсем застыли, ну а струи все лупили будто им по голове.
Так сидеть им было тяжко, всё же думали о том,
Что их матери, бедняжке, не дождаться их с цветком.
Ну, когда же стихнет дождик? Ну, когда же выйдут вон,
чтобы знать  - как перебраться через реку им вдвоём.

Наконец "татам" затихли. Слышат братья  -  тишина,
сразу вон, но только вышли,  как ударила волна!
От бревна их сразу смыло этой сильною волной
и увидели бельчата, что залито всё водой.
Надо ж, в воду угодили и вода, вода вокруг
и куда ж теперь деваться? Вновь бревно лишь только друг!

Забарахтались повесы, проявляя твёрдый дух,
и к бревну, гребя упрямо, вот плывут, плывут, плывут.
"Брат, держись! - кричат друг другу,  -  забирайся на бревно,
может снова нам поможет, хоть и мокрое оно".
Вот подплыли и когтями заскользили по бревну.
Удалось с трудом взобраться вот уж брату одному,
он другому тянет лапку: "Брат, держись!" - ему кричит,
ухватил его и каждый на бревне уже лежит.

Пусть усталые, довольны -  снова братья спасены,
только что же дальше делать  -  не поймут никак они.
Ведь вокруг, куда ни глянешь, все вода, вода, вода
и с бревна совсем не видно, где далёкая земля!
Хоть они встают на лапки, тянут шейки оба вверх  -
каждый берег, как ни странно, вдруг совсем-совсем исчез.
Лишь вокруг маячат ивы, говоря, что берег здесь,
только вот, дождём залитый, под водою он исчез!

Пригорюнились бельчата: что же делать, как же быть ?
Сами ведь они не смогут эту реку переплыть,
сил не хватит у бельчонка столько лапками грести -
видно, всё же, не приётся маме цветик принести!
Так бельчата горевали, вдруг   нечаянно бревно...
поднялось и закачалось, и тихонько поплыло.

Вот обрадовались братья: "Наконец-то мы плывём!
Только как же будем править нашим брёвно-кораблём?"
Ведь оно совсем не хочет поперёк теченья плыть
и река его уносит! Как же, как же братьям быть?
Вот была б у них дощечка, можно было бы грести,
но несёт упрямо речка их от нужного пути.

Мимо ивы проплывают, косы в речке полоща,
тучи ветер разгоняет, солнце лучик посылает,
у бельчат же  -  плачем плачет от бессилия душа.
Тут услышали вдруг братья шум у ивы, впереди:
там, как словно от несчастья, гуси криком изошлись.
"А давай с тобой посмотрим, что же там случилось вдруг
и чего так всполошились и гусыня и супруг", -
брату брат сказал волнуясь. "Что ж, давай,  - сказал другой,-
подобраться к ним помогут ветки ивы нам с тобой".

И за ветви ухватившись, что свисали до воды,
их с трудом перебирая, к гусям братья добрались.
Гусь с гусыней там метались и кричали: "Га-га-га,
что же делать, что же делать? Вот несчастье! Вот беда!"
Братья ближе к ним подплыли, старший брат у них спросил:
«Что случилось  -  расскажите, вам поможем, что есть сил".
"Наш сыночек, наш гусёнок  -  посмотрите, он застрял!
Задохнётся наш ребёнок - он пищать уж перестал!"

Братья бросились к гусёнку, если можно так сказать,
ведь бревном таким тяжёлым очень трудно управлять.
Всё ж сумели подобраться на бревне своём к птенцу
и с корягою расстаться старший брат помог ему!
Ослабевшего гусёнка на простор отправил он.
Гуси радостно шумели: "Наш ребёнок  -  он спасён!
Ах, друзья, как нам скажите вас теперь благодарить
и откуда вы, спасители, нам на счастье здесь взялись?"

"Мы бельчата и для мамы, заболевшей сразу, вдруг
надо нам найти лекарство, чтобы прочь ушёл недуг.
Заболела наша мама, правду скажем  - из-за нас:
были злы мы и упрямы и торопимся сейчас
ей помочь, исправить худо, что собою принесли,
больше злыми мы не будем, жаль, что раньше не смогли.
А для этого скорее надо реку переплыть,
только плыть мы не умеем и не знаем - как нам быть!"

"Очень  просто, - гусь ответил, -  мы сумеем вам помочь.
Отвезти на тот вас берег мы с гусынею не прочь.
Вы садитесь к нам на спины, с вами вместе поплывём,
на тот берег - к лесу дальнему - так мы вас перевезём".
И бельчата перебрались к гусям на спины и вот
через реку, как на лодках, каждый брат уже плывёт!

Ветер тучи все развеял в небе полностью меж тем
и светило разбросало вновь лучи над миром всем.
Попригрело и тихонько вот сошла с полей вода,
снова каждый берег виден, как был виден до дождя.
Наконец-то вот доплыли и на берег тот, другой,
братья спрыгнули, покинув  тут кораблик каждый свой.
А вдали, на горизонте, виден был тот самый лес,
что готовил испытанья для исправленных повес.


               
                3 часть

Вот с гусями попрощавшись, вновь отправились бегом
братья к лесу, разбежавшись,- вдруг уткнулись в чей-то дом.
Этот дом лежал на крыше и... был, кажется, живой -
он смешно ногами дрыгал и, похоже, головой!
Дом живой, бельчат увидев, им сказал со стоном вдруг:
"Ах, прошу -  переверните! А не то - погибну тут.
Я ведь просто черепаха, здесь в речной воде живу,
только вот из-за разлива на спине теперь лежу".

"Что же, брат, давай поможем?" - младший старшего спросил.
"Что ж, давай, - тот брат ответил, - если хватит наших сил.
Мы, давай, найдём два камня и  подкатим под неё,
дом потом её, толкая, вдруг глядишь - перевернём".
Так и сделали: сначала камни нужные нашли
и под крышу подложили их старательно они.
"Я под крышей камни двигать стану, брат, а ты давай,
в край, упёршись лапой каждой, под "один, два,  три"- толкай,"-
брат один сказал другому  и  спасенье началось.
В скором времени бельчатам черепаху удалось,
изнурённую, на ноги, как положено, вернуть:
"Ты свободна, черепаха! Ну, а мы  - скорее в  путь".

Черепаха вслед сказала: "Не забуду вас друзья
и когда-нибудь, быть может, вам помочь сумею я!"
И, сказав, поковыляла, наконец, она к реке,
ну, а братья в лес помчались, что виднелся вдалеке.
Вот и лес. Какой цветочек братьям надобно найти -
те не знали, очень много их встречалось на пути.

Как узнать: где тот цветочек, что они должны сорвать?
Вот найти б в лесу кого-то, кто сумел бы подсказать.
Прыг-прыг-прыг они по лесу, смотрят-смотрят на цветы:
где же ты, цветочек синенький, затаился, где же ты?
Никого вокруг, кто может братьям это подсказать,
ничего им не осталось, как усесться отдыхать.

Загрустили братья сразу:  времечко - идёт, идёт ...,
тут услышали, что кто-то писком, вроде как, зовёт.
Не сговариваясь, братья сразу бросились на зов,
а того, кто звал на помощь, трав высоких скрыл покров.
Наконец-то отыскали, кто отчаянно пищал  -
воронёнка увидали, что из гнёздышка упал!

"Ну, малыш,  - ему сказали, -  не волнуйся, вот сейчас
мы домой тебя доставим  -  залезай-ка ты на нас.
Брату брат его на спину осторожно посадил,
как на мягкую перину воронёнок  угодил,
и отправился по веткам, перепуганный, птенец,
уцепившись за бельчонка, в дом родной свой, наконец.

Ну, а там, в слезах ворона горевала у гнезда,
причитая: "Уж сыночка не увижу никогда..." -
и, увидев воронёнка у бельчонка на спине,
прошептала: "Что я вижу - на яву или во сне?"
И от радости спросила: "Как же вас благодарить?"
"Помоги ты нам цветочек здесь для мамы раздобыть!
Заболела наша мама и в пути мы для того,
чтобы синенький цветочек раздобыть здесь для неё".

И ответила ворона: "Знаю я такой цветок,
что один глядит упрямо рано утром на восток,
там, где солнце приласкает тот цветочек по утрам.
Надо только лишь полянку отыскать, бельчата, вам.
Попросить потом у солнца для себя его сорвать,
лишь головку брать, а листья у цветка не обрывать.

Тот цветок тому отдастся, кто был сердцем не жесток
и помочь, хотя б однажды, он кому-нибудь бы смог.
Вот теперь уже и вечер и закрыты лепестки,
потому цветок лишь утром вы сумеете найти.
А теперь вы спать ложитесь, ну а завтра поутру
на цветочную поляну вас бельчата отведу".

И устроились бельчата на широкой ветке спать,
отдохнув, чтоб непременно рано-рано утром встать.
Вот и утро. Птичий  гомон снова братьев разбудил
и опять они готовы не жалеть бельчиных сил,
чтобы синенький цветочек поскорее отыскать
и потом уже подумать  -  как же им его сорвать.

А птенцов ворона просит - тихо маму подождать,
чтоб гнездо никто не бросил и следил за братом брат,
чтоб могла она спокойно братьям место показать,
где растёт такой цветочек, что ни в сказке рассказать.
Вот они уже в дороге, поспешают, чтоб узнать,
где растёт такой цветочек, что им надобно сорвать.

Скачут братья по деревьям, вспоминая о больной.
Впереди летит ворона, указуя путь собой.
Так бежали и бежали, и устали - сил аж нет,
наконец: между деревьев вдруг забрезжился просвет!
И открылась там поляна на просторе впереди,
а над ней летит ворона, что на травы вниз глядит.

Братья с силами собрались и на травы прыг скорей.
Солнце тихо поднималось, между тем, уже над ней.
"Кар-кар-кар, - кричит ворона, - выбирайте тот цветок,
что синеет, повернувшись к солнцу, прямо на восток.
Разошлись немного братья и меж трав искать пошли
тот цветочек, что несчастье может просто извести.

Обошли уже поляну, не нашли  его нигде.
Что же делать? Значит, мама так останется в беде?
Где же ты, цветочек малый, где ты цветик Голубой?
"Вот смотрите, где цветочек!" - слышат вдруг над головой, -
там глазастая ворона над поляною парит,
а под ней в траве цветочек на восток глазком глядит!

И к нему помчались братья, в мыслях: дастся ли цветок
взять его, когда несчастья каждый лишь доставить мог?
Всё же к солнцу обратились, подбежав к цветку, они:
"Нам для мамы взять, светило, твой цветочек разреши!
Никогда уже не будем мы соседей обижать
и забавы все забудем, будем только помогать
всем, кому нужна забота, кто окажется в беде!
Просим, солнышко, цветочек и поклоны шлём тебе!"

Тут головкою цветочек к ним склонился вдруг слегка:
что же, мол, меня срывайте, коли добрая душа.
И тогда  один, за ножку, брат цветочек придержал,
а другой его головку нежно лапками сорвал,
и, отдав поклон росточку и светилу вновь отдав,
братья в дальнюю дорогу вновь отправились стремглав.

Пробежав, остановились: надо ж, бедненький цветок -
так несли, что надломился у цветочка лепесток!
Ах, какая неприятность. Что же делать, как же быть?
Но ворона тут сказала, что не надо им грустить,
что в лесу есть мастер - ткачик   -  всё плести большой мастак,
и мешочек для цветочка может сделать  -  просто так!
А живёт он недалёко от вороньего гнезда
и отправились  бельчата поскорее с ней туда.

Показала им ворона мастер Ткачик, где живёт
и отправилась до дому, где птенцов остался взвод.
Братья с просьбой обратились: "Просим, ткачик, вас сплести
нам мешочек для цветочка, чтоб до дома донести.
А живем мы за рекою и туда опасен путь,
а цветок должны для мамы донести мы как-нибудь!"

Приступил к работе ткачик, сумку быстро смастерил,
старший брат в неё цветочек тут же сразу положил.
Вот на шее эта сумка и цветочек в сумке той
и теперь не повредится он ни ветром, ни водой.
За неё сказав спасибо, без задержки в путь опять
братья с синеньким цветочком резво кинулись бежать!

Надо-надо торопиться, ночь ещё ведь впереди
и скорее бы добраться им хотя бы  до воды.
Без задержек пробежали братья лес на этот раз.
Вот и берег увидали, отдохнуть пора как раз.
Отдохнули, встрепенулись и до берега  - бегом,
наконец в песок уткнулись, где лежал "на крыше дом".

Всё - застряли, надо думать: как же реку переплыть.
Видят: мини черепашки семенят во всю, прям, прыть.
Выбираются из норки, что присыпана песком,
и к воде несутся споро черепашечки бегом.
А один черепашонок в этом гнёздышке застрял,
братья, глядь, уже уплыли, а малыш от них отстал.

Солнце жаркое светило и горячий был песок.
Для малютки- черепашки, что застрял, он так жесток!
"Что, давай ему поможем?  -  снова брату брат сказал,-
мне клади его на спину. Что, готов! Я  - побежал".
Черепашку без задержки братья к речке принесли,
тот нырнул поспешно в воду, братья рады, что спасли.

Да, спасли черепашонка, только как самим им быть?
Как им дома оказаться, как им реку переплыть?
Ведь не могут белки плавать и носиться над водой!
Как же, как же перебраться им на берег, тот, другой?
Вдруг на берег выплывает им уже знакомый "дом":
"Вы дитя спасли мне -  знаю, рассказал про вас мне он.
Вы садитесь мне на спину, поплывём мы по волнам.
Помогли, друзья, вы сыну  -  помогу теперь я вам!"

И на панцирь черепахе вот бельчата взобрались,
только  -  очень тесновато и один скатился вниз.
"Что ж, -  сказала черепаха,-  поплыву сейчас с одним,
а потом вернусь обратно, чтоб с бельчонком плыть другим".
"Дом" похожий вдруг  на берег из воды выходит тут:
"Вы меня спасли бельчата, я теперь вам -  тоже друг!
Ты садись ко мне на спину, мой бельчонок дорогой,
и доставим сразу вместе вас на берег мы родной".

Братья счастливы, что могут реку вместе переплыть  -
как прекрасно, как прекрасно на земле с друзьями жить!
Вот плывут они под солнцем, что сползает на закат,
волны плещутся и звонко чайки белые кричат.
Вот приплыли наконец-то, с черепах скорей  - долой,
спрыгнув на берег, помчались братья мокрые домой.

Через поле резво к лесу, несмотря на мокроту,
братья вскачь бежали, чтобы снова вспрыгнуть на сосну.
Вот домчались и, взобравшись, полетели по ветвям
и: "Привет!" - кричали братьям звери все и тут и там.
Ведь о подвигах героев здесь уже пронёсся слух  -
прилетел сюда на крыльях о подросших братьях двух:
что бельчата изменились, как повесы, эти в раз
и теперь добрей, чем братья, нет во всем лесу сейчас!

Лес родной  -  такой огромный, что в момент не пересечь
и пришлось опять бельчатам на ночь спать на ветке лечь.
Спать легли, но так боятся  -  вдруг придётся опоздать!
Эх, скорей утра б дождаться, чтобы вновь бежать, бежать
И, вот лишь рассвет прохладный чуть над лесом  забрезжил,
братья тут же, спозаранку, вновь помчались, что есть сил.

По ветвям и по макушкам, то бегом, а то прыг-скок  -
наконец дупла родного вот встречает их порог!
А в дупле родная мама, как лежала - так лежит
и, с закрытыми глазами, как от холода дрожит.
Поднесли цветочек к носу, белка лишь вздохнула раз,
тут же веки приоткрыла и очнулась тот же час!

И заплакала, увидев снова рядом сыновей,
"Здравствуй, мама, -  те сказали, разрыдавшись вместе с ней,-
ты прости, что мы, родная, подвели тебя совсем!
Жизнь у нас теперь -  другая: мы друзья лишь будем всем!"
   Вновь  собравшись на собранье, лес теперь постановил:
да, бельчата изменились,  - и изгнанье отменил!

И с тех пор в лесу сосновом лишь покой и тишина.
Братья вот уж повзрослели и у каждого  - семья.
И они уже - папаши и детей своих растят  -
непоседливых, веселых, в пап своих почти, бельчат!