Евгению В. Харитонову
Мне приснилось, что я читаю стихи. Хорошие.
Огненными буквами по аспидно-чёрным страницам.
И что, вроде, это я их написала.
Во сне я читала их вслух и радовалась,
что они такие хорошие.
Кажется, они даже были в рифму.
Чуть ли не катренами – вот странно-то.
Но во сне странно было не это, а что –
огненными, пламенеющими буквами
(не путать с «мене, текел и т.д.»).
Да и то – поначалу странно, чуть-чуть,
а потом привыкла.
Стихи были, разумеется, о любви.
И ещё, кажется, о высшем смысле всего сущего.
Да-да, во сне у всего сущего,
определённо, был смысл, вот странно-то.
Страннее этого – только катрены
в арсенале закоренелого верлибриста,
тяготеющего, ну, максимум, к акцентному стиху.
А стихи, напечатанные горящими буквами,
были настолько возвышенны и прекрасны,
что я (во сне) засомневалась: да полно, мои ли?
Может, Суровый Дант какой-нибудь
(хотя у него – терцины)
или Божественный Торквато Тассо
(но у того – октавы)...
Или вообще – Гёте!
...Ни строчки, ни единой огненной строчки не помню.
Ну хоть убей, ну хоть ты тресни.
Помню, они вздымались, как волны,
и опадали, как осенние леса.
Мощные были, духоподъёмные такие
и – л а к о н и ч н ы е.
(не то что данная верлибрическая
раз-маз-ня).
Строфы три-четыре, не больше.
И их надо было п е т ь.
И музыка звучала такая, типа,
Гендель с Григом в квадрате.
И мир пел их...
Нет! Эти стихи и были Миром!..
– Ну точно, не мои.
Гёте, наверное.
Такой вот сон
дурацкий.